Выбрать главу

— Спасибо за помощь.

Караван двинулся вперёд. Сперва шагали по шпалам, а когда добрались до завала («За неделю не убрать его», — прикинул Виктор), повернули вправо на пешеходную тропинку. Она вилась среди кустарников, обсыпанных красными ягодами, взбиралась на горки, сбегала вниз, змеилась рядом с ручьём.

Снова выбрались на полотно железной дороги. Несколько синих пассажирских вагонов. Солнце уже высушило их бока и ребристые крыши. Только лужи между шпал напоминали о ливне.

Погрузились. Виктор протянул сержанту деньги:

— На всех.

Сержант отрицательно покачал головой. Что-то сказал по-своему, и солдаты согласно закивали. Денег не возьмут. А хочется всё-таки сделать им что-то приятное. Вспомнил: есть несколько пачек наших папирос! Папиросы были охотно разобраны.

Переселение пассажиров закончилось к позднему вечеру. Проводники зажгли свечи в фонарях. Раздался протяжный гудок паровоза. Мимо окон медленно проплыли крупные южные звёзды.

РАБОТА У НИХ ТАКАЯ

Москва, Смоленская площадь. Островерхое высотное здание, устремлённое в синеву. Наверху барельеф: Государственный герб СССР.

Далеко видится из окон возле герба. И если чуточку фантазии, то привидится в прозрачном мареве даже Бородинское поле — поле, на котором прославились сыны Отчизны и в восемьсот двенадцатом, и в девятьсот сорок втором. Вспомнишь дедов, отцов, подумаешь о современниках, об их великой неизменной цели: отстоять, сохранить мирное небо над Родиной.

Один из таких отрядов, выполняющих высокую миссию, — дипкурьеры. Я знаю их немало лет, со многими подружился. Каждая встреча приносит что-то новое — будь это давний знакомый или дипкурьер, которого видишь впервые.

Вот остановился молодой человек.

Чувствуя, что он не торопится, прошу его рассказать о себе.

— Ладно. Только уговор: меня не называйте. Ещё рано. Не заслужил. Я просто дипкурьер. Рядовой отряда дипломатической курьерской службы. Езжу совсем недавно, по существу, практикант. Набираюсь ума-разума у старших товарищей. Выдержу экзамен — возить мне государственные бумаги многие годы — я ведь совсем молод, — возить и в десятой пятилетке, и в одиннадцатой, возможно, даже встречу третье тысячелетие. И, как многие, подниму бокал: «Люди! Желаю вам счастливого нового тысячелетия!»

Так началась беседа. И я узнал, что молодой дипкурьер родился после войны. Пушки, миномёты, знаменитые «катюши» и тридцатьчетвёрки времён Великой Отечественной видал только в музее. Туда, в Центральный музей Вооружённых Сил, его водил отец. Он был на фронте. Артиллеристом. Награждён орденом Отечественной войны. Теперь его уже нет. Тяжёлое ранение сократило век ветерана. Но он успел воспитать достойного наследника.

Однажды сын нашёл в железной коробочке значок. На двух цепочках красный овал, а на нём — парень, разрывающий грудью финишную ленту. Нацепил. Перед дружками похвастался. Отец подозвал сынишку, снял значок и сказал спокойно и как-то грустно: «Нормы на значок ГТО сдавал я, а не ты. Сдавал ещё до войны. Он помог мне бить фашистов. А ты им похваляешься как своим. Похваляешься чужими заслугами. Может, и орден привинтишь?»

Парнишке стало очень стыдно. Упрёк отца он никогда не забудет. Кстати, у него теперь есть свой значок ГТО. Недавно выполнил все нормы.

Ещё случай с отцом. Он не терпел жалобщиков, нытиков. Увидит на сынишке синяки, спросит:

— За дело дрался?

— За дело.

— А у супротивников тоже синяки?

— Угу…

— Молодец. В правом деле никому не давай спуску.

Проведёт осторожно шершавым пальцем по синяку.

— Больно?

— Только чуточку.

А что было потом, когда отца не стало?

Сын закончил ПТУ, поступил на тот же завод, где ещё недавно работал отец. Приглянулась ему там, в санчасти, девушка, медсестра. Думал — как бы не ошибиться: ведь нередко случается, внешняя привлекательность не подтверждается внутренним содержанием, обманывает неопытную молодость.

Молодая жена оказалась человеком весёлым, простым, как говорится, без излишних претензий. В светские дамы не метит. Любит добротное, удобное, красивое. Вполне современна. Любит музыку, живопись, спорт. И ещё — это уж из другой области — чёрный хлеб. Бородинский.

Спрашиваю собеседника: как же он всё-таки стал дипкурьером?

— Случайно. Не удивляйтесь. Случайность, которая закономерна. Одни, бывает, ищут профессию. А бывает и так, что сама профессия ищет человека. Человек, может, и не догадывается ни о чём, а тут — предложение: хотите работать дипкурьером? Значит, те, кто решает этот вопрос, уже знают о тебе, считают достойным. Для тебя их предложение выглядит как случайность. На самом же деле всё закономерно.