«Но ведь он говорил, что его предок убил последнего дракона!» – пытался спорить кто-то в моей голове.
«Это была ложь…» – отвечал кто-то другой.
И я была склонна согласиться со вторым. Потому что серо-ртутные глаза, редкую самоуверенную улыбку, черное пламя во взгляде невозможно перепутать ни с кем! Я не могла ошибиться, потому что чувствовала все то же, что и Аллегрион.
Это шокировало. Действительно шокировало. Я влюблена в дракона! Но все же потрясение было уже не столь сильно, как могло бы быть еще месяц назад. Ведь теперь и во мне живет одна из их племени.
А значит, напрашивался еще один самый важный вопрос: кого именно любит мой мужчина? Меня или свою погибшую жену?
И отвечать на этот вопрос мне совершенно не хотелось.
Примерно через двадцать минут невеселых размышлений в моей комнате поднялся знакомый серый вихрь. Сердце пропустило удар, и я стала напряженно вглядываться в появляющуюся темную фигуру коменданта.
– Ты уже проснулась, – ласково произнес он, садясь на край матраса.
А я не могла отвести взгляда от его красивого лица, которое будто видела впервые. Мой взгляд скользнул по черным, как застывшая лава, волосам, по глубоким пронзительным глазам под густыми бровями, по сильной и манящей линии губ, властному подбородку.
Но мой разум никак не мог осознать, что я гляжу на дракона…
– Амелия? Ты в порядке? – вдруг нахмурился он, а я заметила в его руке бокал с травяным настоем.
– Да, доброе утро. Голова немного болит, – ответила, непонимающе глядя на питье.
– Я принес тебе напиток, он бодрит и снимает боль, – тут же протянул мне зеленоватую жижу Вайлар.
Взяла бокал и открыла рот для вопроса.
Вот сейчас, сейчас я спрошу у него, дракон ли он…
Но вместо этого я сделала несколько глотков отвратного зелья и сморщилась.
– Откуда ты знал, что у меня будет болеть голова? – удивилась я, отдавая мерзкое питье.
– Я предположил, – уверенно ответил комендант, не сводя с меня цепкого и прямого взгляда. – Допивай, ветер переменился, погода портится. Голова может болеть весь день.
Я, нехотя, взяла бокал и осушила его целиком. В ту же секунду лицо Вайлара разгладилось, а из тела исчезло напряжение.
«Может спросить сейчас?» – подумала я нервно. «Но вдруг он до сих пор любит свою Аллегрион?..»
Мое сердце болезненно сжалось от этой мысли.
«Разве я хочу это услышать? Может лучше оставаться в неведении?»
– Ты сегодня какая-то странная, – тихо сказал Вайлар, оглядывая меня с ног до головы.
– Все в порядке, – вымученно ответила я, так и не решившись. – Даже голова уже проходит. Кстати, мне нужно поговорить с тобой.
– О чем?
Я не знала, как сделать так чтобы мой вопрос не показался странным. Ведь он таким и был!
– Вайлар, можно завтра в храм Светлых богов со мной пойдет Шейна?
– Шейна? – брови коменданта сдвинулись.
– Ну, да…
– Зачем?
– Понимаешь, – я и сама не могла объяснить. Не скажешь ведь, что сдуру предложила, а она и не отказалась. – Наверно, я испытываю чувство вины. Ты долго мучил ее за то, чего она не делала. По моей указке.
– Амелия, – мягко начал комендант, опустив голову. – Да, Шейне пришлось несладко. Но я лично не тронул ее и пальцем. Допрос должен был проходить ровно через четыре дня, которые преступник проводит в эргастуле. Это делается для того, чтобы у заключенного отпало всякое желание лгать. Но до допроса дело не дошло. Ты вернулась, успела снова угодить в ловушку и привести меня к настоящему предателю. Конечно, было бы проще, если бы ты сразу сказала, что это Эмира…
Я глухо застонала, опустив лицо на ладони. Но Вайлар убрал мои руки, заставив посмотреть на себя. В его глазах было столько тепла, что можно было растопить ледяные шапки Северных гор.
– Но твоей вины в этом нет. Ты была в состоянии шока. А вот я должен был заранее позаботиться о том, чтобы правда открылась. Но гнев застилал мне глаза, и я сделал все так, как делал обычно. Без выяснения обстоятельств. Однако ты не должна переживать. Шейна – очень сильный воин. Она уже сейчас могла бы стать отличным Черным ловчим, если бы не отвратительная дисциплина. Так что эргастул для нее не был таким же испытанием, как для тебя. Поверь, она оказалась там не впервые.
– Правда?
– Правда, – кивнул он, ласково убирая волосы с моего лица.
Иногда мне казалось удивительным, что комендант огромной крепости-тюрьмы умеет быть одновременно столь нежным ко мне и столь жестоким к другим. Но это была его сущность.
– И все же моя вина от этого меньше не становится, – покачала головой. – Я дала ей слово, что попрошу тебя.