Еще через мгновение отражение повернулось вокруг себя, и на женскую фигуру упал плащ, закутывая ее, как конфету в обертку. А затем королева в человеческом обличье приблизилась к послу.
Она коснулась его подбородка рукой и подняла голову. Лорент взглянул в золотые глаза самой прекрасной из женщин, которых когда-либо видел, и утонул в них. Волосы, в которых растаяло солнце, струились по обнаженным плечам, спускаясь по спине, прикрытой королевской мантией. Горностаевый мех одеяния, скрепленный на солнечном сплетении, очерчивал белоснежную полную грудь. Пухлые, алые губы были любопытно приоткрыты, и заставляли сердце Лорента биться чаще.
Он никогда не испытывал ничего подобного.
– Ты говоришь так, – сказала Аллегрион медленно, обходя неподвижного посла по кругу, – словно ваш король хочет купить дракона… как какую-нибудь собаку.
Ее голос звучал мягко, но одновременно звонко, как металл. Лорент вздрогнул. Разговор начинал приобретать опасное направление. Он должен был все исправить. Но как? Как это сделать, когда собственное самообладание вдруг стало покидать его? Сердце начинало биться опасно-быстро, чувствуя так близко от себя эту женщину.
– Это не так, моя королева, – сказал он с поклоном. – Мы чтим ваши традиции и готовы предложить что-то иное за вашу неоценимую помощь.
– Я вижу, ты меня не понимаешь, – медленно произнесла королева, вновь оказавшись напротив.
Она вдруг улыбнулась. Ее улыбка засияла, как солнце… которое может сжечь.
– Нам не нужны деньги.
– Но что, тогда? – тут же переспросил Лорент, не боясь смотреть королеве прямо в глаза.
– Дракон – не цепной пес! – вдруг крикнула она, нахмурившись.
И даже в этот миг Лорент не опустил глаз, несмотря на волну мурашек, пробежавших по спине. И Аллегрион неожиданно снова улыбнулась.
Она подошла к нему и вдруг придвинулась настолько близко, что лишь пара миллиметров отделяли ее лицо от его щеки. И глубоко вдохнула воздух.
Лорент вздрогнул, но не пошевелился.
Он испытывал странную смесь страха и почти сжигающего возбуждения. Чувство опасности в нем било тревогу, заставляя все мышцы сжаться от напряжения. Но при этом он все еще видел перед собой отражение ее обнаженного тела в гладком полу, и от этого плоть в его офицерских штанах предательски пульсировала. Он стиснул челюсти и кулаки, пытаясь отогнать наваждение, но бесполезно.
– Самоуверен… Заносчив… Бесстрашен, – прошептала королева, касаясь дыханием его уха.
Волна желания лизнула его щеки, живот, бедра, заставив шумно сглотнуть.
Никогда еще он не чувствовал такой сильной и обезоруживающей страсти. Ему хотелось прямо сейчас схватить эту женщину, поставить ее на колени здесь, в Чертоге Крылатых, и жестко, властно отыметь, наматывая на кулак золотые волосы. Хотел слышать ее крики, хотел, чтобы они отражались от этих древних стен.
Лорент знал, что кровь дракона обладает магическими свойствами. Слышал он и то, что представители Крылатого племени славятся своей ненасытностью в сексе. Поговаривали, что это влияние их «огненной сущности». Но он никогда не думал, что эта кровь будет влиять и на него самого.
– Ты должен бояться, – сказала Аллегрион, слегка отстранившись, но взяв его подбородок и повернув к себе.
Лорент снова встретился глазами с повелительницей, но теперь и пухлые влажные губы ее были так дразняще близко!
Посол стиснул зубы сильнее. Ему казалось, что они вот-вот хрустнут.
– Я не боюсь, – сказал он, и его голос не дрогнул.
– А так? – игриво спросила Аллегрион, и взмахнула свободной рукой.
Десятки, сотни одинаковых печатей загорелись на полу вокруг них, раскрашивая весь зал диковинными следами. И в тот же миг все пространство заволокло высоким оранжевым пламенем. Оно отразилось в медовых глазах королевы, делая их еще более дикими.
Жар обжег кожу посла. Пламя взяло их обоих в кольцо, подбираясь все ближе. Горячий воздух мгновенно стал нестерпимо-болезненным. Одежда Лорента вот-вот норовила вспыхнуть.
А на лице королевы все еще играла тонкая улыбка. Никакое пламя не возьмет дракона. Даже в человеческом обличии.
Секундный страх мелькнул в глазах посла, но тут же исчез, подавленный железной волей.
Аллегрион улыбнулась шире, взмахнула рукой, и все печати рассыпались.
Она отошла на шаг от своего гостя, повернувшись к нему спиной. Давая возможность любоваться очертаниями и изгибами собственной фигуры без боязни быть замеченным.