Доехав до первого же овражка, я спустился туда и спешился. Небо на востоке едва начало сереть, воздух был сырым и зябким. Я ослабил Ворону подпругу и пустил его в мокрую от росы траву. Конь тихонько фыркнул, взмахнул хвостом и приступил к завтраку. Я решил последовать его примеру. Достал кусок лепешки, флягу с вином и пристроился на поваленном дереве. Ждать предстояло не меньше часа, так почему бы не провести его с пользой?
Де Бов появилась, когда восход уже вовсю полыхал, а птицы верещали свои безумные утренние песни. В нежно-голубом блио вместо привычных штанов она смотрелась странно. Еще удивительнее было, что у ведьмы внезапно обнаружились сиськи. Они отчетливо проступали под плотно прилегающим лифом. А я ведь готов был поклясться, что де Бов плоская, как гробовая доска.
— Давно ждешь?
— Нет. Как вы проехали ворота? Стража задавала вопросы?
— Какие вопросы, ты что. Просто крестились молча.
Я хмыкнул. Вполне в духе этих тупиц. Мимо нашей городской стражи отряд сарацинов промаршировать может, а они будут волноваться лишь о том, что от лихого глаза бородавки на заднице вскочат. Или на роже. Хотят тут разницы-то особой и нет.
Мы выехали из оврага и двинулись к Мидлтону. Чертово солнце взбиралась на небо медленно, как баба на сносях. Рубаха у меня отсырела, плащ, мокрый от росы, мерзко лип к ногам. Я его постоянно отпихивал, а он сползал и снова лип. В лесу вдобавок ко всему у меня начала чесаться спина. То самое место между лопатками, в которое обычно целит лучник. Я просто-таки чувствовал направленное мне в позвоночник острие. Идея оставить дома кольчугу и меч, чтобы не вонять на весь лес железом, еще вчера такая удачная, теперь казалась чудовищно глупой. Без доспехов я чувствовал себя голым, как выковырянная из раковины улитка. Очень хотелось верить, что если вдруг случится заваруха, ведьма успеет всех проклясть, испепелить и превратить в жаб. А потом все равно испепелить. На всякий случай.
— Чего ты дергаешься?
Усилием воли я перестал коситься на кусты.
— Холодно. И рубашка промокла.
— Это намек? Извини, я пас.
— Ты кто?
— Я вне игры. Пропускаю ход. Пропустить ход значит спасовать.
— Так говорят в Лондоне?
Глупое какое-то слово. Спасовать. Будто отлить захотелось.
— Да. И в Лондоне тоже. Я имела в виду, что сейчас ничего высушить не смогу. На мне экран, — ведьма потрясла рукой с плетеным кожаным браслетом. — Никакой магии, пока не сниму. Полная тишина в эфире.
Экран. Пас. Тишина в эфире. Ощущение было такое, будто я пытаюсь проглотить орех — а он застрял в глотке и не пролезает. Я сделал почти физическое усилие, продираясь через этот частокол слов к смыслу.
— Ты не можешь колдовать?
Сам иногда поражаюсь своей сообразительности.
— Ну да же.
— С ума сойти.
То есть мы сейчас в лесу, где оборотни разбойниками погоняют, без доспехов, без оружия и без магии. Зато с верой во все лучшее. Твою ж мать.
— Ты говоришь так, как будто удивлен.
— Конечно, я удивлен!
— Но я же тебе говорила, что оборотень может нас почуять.
— Ты говорила, что он может почуять железо. Железо!
— Но это же оборотень! Конечно, он может почуять магию!
— Но я-то этого не знаю!
— Извини, — виновато развела руками ведьма. — Но ты зря кипятишься. Разницы-то на практике никакой. Даже если бы я сообразила тебя предупредить, мы бы все равно сюда поехали — без железа и без магии.
Вообще-то да. Наверное. Поехали бы. Но если на меня надвигается полная жопа, я предпочитаю знать об этом заранее! Это не значит, что я боюсь. Я просто хочу знать!
Ну и рубаху мне не высушат. Еще пять минут назад я об этом даже не задумывался, но теперь был разочарован. Ведь можно было бы! Можно!
Лошадей мы оставили у старосты. Сначала я объяснил крестьянам боевую задачу — за пределы деревни не выходить и носа в лес не совать. А самым прытким, кому дома никак не сидится, пообещал лично выдернуть ноги. Кажется, мне поверили.
Я оттащил ведьму в сторону.
— Слушай меня. Если что — сразу ори. Ясно?
— Мне нужно убедиться, что это оборотень, а не случайный придурок, — по физиономии де Бов было очевидно, что звать на помощь она не собирается. — Без советов разберусь.
— Я и не советую. Я приказываю. Не лезь на рожон. Если какой-то урод тебе под юбку сунется — ори.
— Значит, богопротивное колдовство тебя не волнует? Только моя девичья честь?
— Я не отец-исповедник, чтобы твои грехи считать. Мы дело делаем, а не в игрушки играемся.