— Что, думаете, если бы других нанял, дело бы по-другому пошло?
— Понятия не имею. Может, и пошло бы. Что теперь гадать. Ладно, двинули отсюда.
— Тела забирать будем?
— Скажи парням, чтобы горшечнику этому в телегу загрузили. То-то вдова Альфордова сегодня порадуется.
— Грех так шутить, господин.
Тобиас купчиху не знал, а мне доводилось встречаться.
— Какие шутки? Раньше к ней мужики в окошко лазили, а теперь в дверь ходить будут. Ну и наследство немалое. Сплошь выгоды, куда ни глянь.
Тобиас покачал головой, широко перекрестился и забормотал молитву. Не дожидаясь завершающего «аминь», я развернулся и зашагал к лошадям. Гнев неупокоенного духа пугал меня мало. А вот гнев шерифа был проблемой реальной и насущной. Паттишалла аминем не задобришь. Выслушать придется изрядно. И ведь не ответишь. Нечего отвечать. Ни следов, ни улик, ни версий. И три дня назад я как раз доказывал, что убийств больше не будет — тварь, кем бы она ни была, снялась с мест и ушла. Правда, я действительно в это верил. Сначала череда трупов с перерывом в пару дней, а потом вдруг на месяц затишье. Какой зверь месяц выдержит? Так что я был уверен: дерьмо закончилось. Оказывается, нет. Дерьмо никогда не кончается.
Глава 2, в которой Марк везет леди в лес
Паттишалл меня уже ждал. Высланный за мною слуга, конечно, никого не нашел, и теперь крутился по двору, как мышь в ведре, поглядывая на дорогу. Коня принял, дверь мне открыл, до зала проводил. Словом, встретил, как короля. Если бы я не знал, почему, порадовался бы.
Перед тем как войти, я постоял за углом, пригладил потные волосы и перешагнул порог.
Шериф ждал меня в зале, и не один, а в компании. Двое мужчин в дорожных плащах, густо заляпанных понизу грязью, и дама в странном наряде. Видимо, важные шишки — кого попало шериф Нортгемптона рядом с собой за стол не садит. Если бы гонор этого сморчка вытянуть в нитку, можно было бы Англию пять раз по границе обмотать. Еще и Шотландию присовокупить.
Хуже разноса от Паттишалла может быть только разнос на публике. А что разнос будет, я понял с порога. Шериф изволил гневаться. Губки в куриную попку собрал, усики дрожат, пальчиками по столу барабанит. Вот сейчас… Я глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду. Сейчас будет макать, мать его.
— О, Денфорд, наконец-то мы вас дождались.
— Я был в Рокингемском лесу, милорд. Я…
— Да, мне уже все рассказали. В лесу нашли трупы — те самые, которых там быть не может. Кажется, именно так вы утверждали совсем недавно?
— Но я не мог знать, милорд…
— Вы никогда ничего не знаете. Удивительная при вашей должности неосведомленность. Уж кто-то, а начальник городской стражи должен быть в курсе подобных событий.
Отвечать я не стал. Просто стоял и преданно таращился. А что говорить? Тут что ни скажи, плохо получится. Приезжие разглядывали меня, как обезьянку в зверинце. С любопытством и жалостью. Я почувствовал, что начинаю краснеть, разозлился и покраснел еще больше.
— Ну рассказывайте уже, Денфорд. Должна же быть от вас хоть какая-то польза.
— Купец и трое телохранителей. Убиты на Рокингемском тракте. Одна лошадь на месте, дохлая, выпотрошенная. Остальных нет.
Я замолчал, удержавшись от искушения облизать пересохшие губы. Ерунда, в самом деле. Шериф не учитель, а я не бесталанный ученик. Нужно просто не обращать на всю эту ерунду внимания.
После прогулки по солнцепеку хотелось пить, волосы мерзко липли к шее. Больше всего я жалел, что не опрокинул на голову ведро воды перед тем, как явиться пред светлы очи. Ну да что уж теперь. Потерплю.
Дама наклонилась к Паттишаллу и что-то сказала. Он недовольно сморщил нос, уставился на меня так, будто по мне мухи ползали. Ну, может, так оно и было. Пахло-то соответствующе. Мухам бы понравилось.
— Идите сюда, Денфорд. Леди де Бов вас плохо слышит. А слушать рассказ о ваших успехах крайне увлекательно.
Ну, раз зовут, надо идти. Я промаршировал через зал, поднялся по ступеням, отодвинул стул и сел. За стол меня, правда, не звали — но какого дьявола? Я устал как собака. Видимо, лицо у меня было соответствующее, потому как дама плеснула в свой кубок вина и протянула мне.
— Попробуйте виноград. Он утоляет жажду.
Я сгреб с блюда ближайшую кисть — бледно-лиловую, тяжелую и разлапистую. Безумно дорогой южный виноград, конечно, предназначался гостям — но раз уж предложили…
— Не торопитесь, мы подождем.