Я обдумал.
— Понятно. И ради чего все это? Зачем вам понадобилось открывать проход?
— Мана. Вам она не нужна, а для нашего мира это незаменимый ресурс. Топливо для магии. Ну и расширение транспортной сети. Через ваш мир мы получаем доступ ко всем мирам, которые с ним граничат. Торговые пути, добыча полезных ископаемых, природные ресурсы… Это большие деньги.
— У тебя есть грамота принца Джона. Значит, он все знает?
— Конечно. Мы заключили официальный договор, за все, что мы отсюда вывозим, расплачиваемся золотом.
Ну да. Естественно. Так я и знал. Все местное дерьмо — с высочайшего соизволения. Милый, чудесный принц Джон. Какая разница, что происходит в каком-то задрипанном Нортгемптоне, если малютке Джонни заплатят золотом.
А чтобы не нарушать спокойствия тупоголовых провинциалов, подобные сделки держали в строжайшем секрете. Вилл не должна была рассказывать о переходах — и о том, как они влияют на мир вокруг. Вилл не должна была колдовать. Ну, кроме случаев, когда нужно убить очередную страхолюдину. И Вилл точно не должна была сидеть в кустах с каким-то там Марком Денфордом, поджидая человека, который должен был появиться из кромлеха.
— Вот, видел браслет? — Вилл покачала у меня перед носом тонкой полоской золота. — Все мои заклинания фиксируются. Если нарушу подписку о неразглашении — вышибут к трепаной матери.
— И закроют проход?
— Нет. Просто пришлют другого мага, не такого болтливого. О, гляди, гляди! — ткнула меня локтем под ребро Вилл. — Черт!
Ну вот зачем? Ну доспехи же…
— Больно?
— Нормально, — Вилл яростно потерла пострадавший локоть. — Ты не на меня, ты в круг смотри!
Воздух в кромлехе помутнел, как суп, забеленный молоком, пошел мелкой рябью.
— Вот сукин сын! Так и знала!
Так. Стоп. Это все, конечно, безумно интересно — но кого мы все-таки ждем? И с какой целью?
— Что делать? — зашептал я в ухо Вилл. Мягкие черные локоны мазнули меня по лицу, и я сдул их в сторону.
— Не дуй мне в ухо!
— Переживешь. Делать что, я спрашиваю?
— Пока наблюдаем. Потом едем следом.
— Ясно…
В целом действительно было ясно, а вот в деталях — не очень. Но момент для расспросов был явно неудачный, поэтому я молчал, сопел Вилл в ухо и старался не чихнуть. От ее благовоний во рту было горько и сладко одновременно.
Белизна в кромлехе сгустилась, как кисель, заколыхалась. Сквозь нее начало проступать что-то огромное, приземистое и многоголовое. Тварь гулко, раскатисто фыркнула и заворочалась. Я левой ухватил Вилл за плечо, а правой потянулся к мечу. Если эта дрянь развернется сюда — бросаю Вилл в сторону и… и… и что-нибудь. Как получится. Главное, чтобы меч был, а уж во что воткнуть, всегда найдется.
— Да аккуратнее ты, ногу мне чуть не переехал, чурбан слепой! — рявкнул сиплый мужской голос.
Я выпустил сначала меч, потом Вилл и тихо-тихо сел на траву. Телега. Гребаная, мать ее, телега и двое верховых. Это же лошадь фыркала. А я чуть в штаны не наложил.
— Ты чего? — обернулась Вилл.
— Ничего, — просипел я и даже растянул рот в улыбке. — Все нормально.
— Точно?
— Точно. Ты на меня будешь таращиться или на свой кромлех?
Вилл отвернулась. Слава тебе, господи. Я быстро смахнул пот со лба.
Телега медленно выехала из круга, всадники двинулись за ней. В неверном белесом свечении они казались призраками, баньши, явившимися за обреченной душой. Впечатление портила только немилосердно, до воя скрипучая ось. И как у них колесо еще не отвалилось?
Я немного подождал и, пригнувшись, побежал к лошадям. Кромлех еще тускло мерцал, и моя тень летела по траве — скрюченный, уродливый черный горбун.
— Давай! В седло!
Вилл взяла повод, но лицо ее выражало сомнение.
— А не близко?
— У них телега так скрипит и грохочет, что мы песни можем петь. Хором. Поехали, говорю!
Глава 19, в которой Марк берет на себя ответственность
Телега тащилась, как похоронные дроги. Всадники приглушенно ругались, шпыняли возницу и передавали друг другу что-то вроде бурдюка, только очень маленького. Странная хреновина отсвечивала в лунном свете металлом.