Парень наконец перевел дух.
– Я выведал, – произнёс юноша важно, – где он проживал!
– Ты уже был у него?
– Нет. Ты же велел, чуть что – сразу к тебе.
– И то верно, но лучше нам не медлить, – прозвучал твёрдый голос Пьёвро.
Чутьё подсказывало, что в словах парня кроется нечто ценное. Капитан поднялся из-за стола.
– Едем!
Глава 14
Таверна «Одинокий филин» стояла на дороге, ведущей из Шампани в Бургундию. Целыми днями в ту и другую сторону шли или ехали люди, останавливаясь здесь передохнуть. Это было излюбленное место солдат, путников, торговцев и пилигримов.
Удачно выбранное место сулило неимоверную выгоду хозяину. Местные виноделы, пекари, крестьяне, словно к королевскому столу, охотно поставляли сюда вино и хлеб, дичь и овощи. Несмотря на драматичное название, здесь всегда было многолюдно. Посетителям помимо горячего обеда доставались и свежие новости. Людям таверна пришлась по душе ещё и потому, что тут можно было неспешно обсудить дела и отведать отличных вин местных виноделов.
Вейлор, подъехав к «Одинокому филину», спешился, привязал коня, потрепал его по холке и вошёл в таверну. Внутри было непривычно тихо. Никто не горланил, охмелев. Даже заядлым игрокам в кости было не до азарта. На крюке над огнём закипал котёл, с кухни тянулся чуть слышный аромат варёного мяса с нотками трав, но никто не повёл и носом.
Интерес и любопытство собрали гостей заведения в круг в центре зала. В то утро два человека приковали к себе всеобщее внимание. Народ с изумлением и неприкрытым восхищением жадно схватывал каждое слово, слетавшее с языков рассказчиков.
«Та ещё компания!» – подумал молодой человек и примостился чуть в стороне.
Тот, что поговорливей, стоял на скамье, вертелся во все стороны и размахивал руками. Второй, плотный мужчина, важно сидел с полной кружкой в руке, периодически повторяя последние слова во фразах, что придавало истории достоверный характер и усиливало восторг слушателей.
– Еду я, значит, через деревушку. Я выехал до зари, чуть свет, чтобы к полудню на ярмарку успеть. Думаю, там сегодня будут менестрели из Парижу! – рассказывал высокий.
– Парижу! – подхватил второй.
Вокруг ахнули. Говоривший сделал добрый глоток из кружки, которая стояла тут же, на столе, и после небольшой паузы продолжил:
– Смекаю, народу будет видимо-невидимо. Вот я свои горшки и продам!
– Да ты не тяни, что со зверем-то? – беспокоились люди.
– Так я и говорю, – продолжал долговязый горшечник, – еду я через мосток, а там туман лёг, гуще не видал! Словно снегом замело.
– Замело, – зловеще пробасил второй.
– Ничегошеньки не видать. Я ещё подумал тогда, что сена наготовил мало, лишь бы хватило, а что за горшки выручу, на то и сена возьму.
– Горшки твои окаянные! – гневался огневолосый хозяин таверны. – Весь Дижон в твоих горшках!
– Зверь где? – негодование хозяина подхватил томящийся в ожидании народ.
– Будет вам зверь, погодите.
– Ещё раз упомянешь свои горшки, Богом клянемся, мы за себя не ручаемся! – угрожали городские дозорные.
– Только я с моста съехал к оврагу, тут туман и пополз, будто крадётся, стелет и стелет…. И тихо так стало, как в таверне в пост!
Вокруг понимающе закивали.
– Ни птиц не слыхать, ни зверушек. А тот все ползёт…
– Ползёт, – поддержал его друг, отхлебывая из кружки.
– Лье не проехал, как он меня настиг!
Слушатели снова ахнули.
– Едем с Мортизой, кобылой моей, друг друга подбадриваем. Я ей – «но», она мне – «тпру», я ей – «но», она мне – «тпру». Тут она, как вкопанная, и встала.
– Кто? Лошадь?
– Да телега же! Колесо из колеи вышло – и под каменья.
– А лошадь?
– И лошадь. Я с телеги сиганул, да глядеть, что там чёрт принес? А Мортиза вся извертелась, расфыркалась да принялась копытом бить.
– Да ну!
– Я ей и так, и этак: голубушка, подружка…
– Лошади?
– Телеге! Колесо ж застряло.
– А лошадь что?
– Лошадь? – почесал затылок рассказчик. – Стоит, паром фырчит, гривой трясёт… И тут чую, взгляд спину скребёт. Я замер, словно статуя, а обернуться духу не хватает. Думаю, а вдруг померещилось старому? А голос внутри шепчет: «Вот колесо тебе чёрт разбил, а сам за спиной стоит и смотрит».
– Чёрт смотрит, – медленно и зловеще проговорил второй.
При упоминании нечистого люди, немного оробев, придвинулись плотнее друг к другу. Долговязый понизил голос:
– Всё думаю: здесь, Антуан, ты со своими горшками и пропадёшь!
Мужики, открыв рты, замерли. Горшечник насладился произведенным впечатлением, обвёл всех взглядом и громко завопил: