До заключения их с Магосом под стражу все знали Тео как шутливого и болтливого малого, всегда готового повеселить нетрезвый люд рассказами и балладами о подвигах его славного мастера, но с тех пор, как он провел месяц в тюрьме и потом был на протяжении почти полугода предоставлен сам себе, как лодка без гребца, он стал замкнут и угрюм. Днями напролет он подрабатывал, охраняя мелких лавочников и их товар, что позволяло ему хоть как-то сводить концы с концами, а вечерами сидел в «Погребке», молча пялясь на дверь, ожидая, что вот-вот появится его товарищ, и одинокой однообразной жизни наступит конец. И в этот день его ожидания наконец оправдались. Нетрезвой походкой по ступеням в подвал спустился сам Магоси тут же был окружен толпой знакомых, а все те, кто были должны ему денег, тотчас же скрылись из виду.
— Какие люди! Магос! Давненько тебя здесь не было видно! — трактирщик выскочил из-за стойки и направился к магу, чтобы поприветствовать одного из лучших своих клиентов.
Магос выглядел потрепанным, но вел себя, как всегда, дерзко и бесцеремонно. Он широким жестом поприветствовал окружившую его нетрезвую публику и уселся за свой привычный круглый стол в центре зала. Народ тут же обступил его таким плотным кольцом, что Тео пришлось привстать, чтобы увидеть и услышать, что происходит и говорится за столом. Теодор был счастлив видеть своего старого приятеля, но чувство вины не позволяло ему просто так взять и как ни в чем не бывало броситься к Магосу, расталкивая толпу.
— Я думал, ты надолго загремел в темницу. Поговаривали, что тебя посадили чуть ли не на пять лет, — обратился к новопришедшему хозяин заведения.
— Кто сказал такую чушь? — усмехнулся Магос.
— Господин надзиратель сказал своему управляющему, а тот передал мне…
— Да ничего подобного, — отмахнулся маг. — Я уже пару месяцев как на свободе.
«Пару месяцев? — лицо Тео помрачнело. — Магос был на воле вот уже несколько месяцев, но так и не связался со мной».
— У меня были дела за городом, — продолжал Магос.
— Дела, — усмехнулся кто-то из толпы, — вероятно, снова спускал денежки на арене…
Магос обдал говорившего таким яростным взглядом, что тишина окутала дымное помещение, но уже через секунду он как ни в чем не бывало обратился к трактирщику с требованием подать к столу столько бутылок вина, чтобы все могли выпить за возвращение самого грозного наемника Гирана. Еще секунду продлилось неловкое молчание. Люди переглядывались. Но тут же трактирщик обратился к стоявшему за стойкой сыну:
— Слышал, бездельник?! Всем вина за счет наищедрейшего Магоса! Да не это пойло, болван! Сходипринеси виноградного!
Когда вино несколько раз было разлито по кругуи Магос наговорился со всеми знакомыми, внимание его привлекла фигура в глубине зала. Он подошел к сидящему в шляпе человеку, и догадка его через секунду подтвердилась.
— А, это ты, Теодор. Ну тогда ясно, отчего ты не пьешь за мое возвращение.
Тео виновато глядел на друга из-под широкого края шляпы.
— Магос… Это вовсе не значит, что я не рад тебя видеть. Наоборот… Как только я узнал у капитана, что тебя отпускают, я каждый день ждал тебя здесь, в «Погребке», в надежде, что ты заглянешь. И вот ты здесь. Но почему капитан соврал мне, не сообщив, что тебя отпустили раньше…
— Нет. Капитан все верно сказал тебе, — пробурчал Магос, — просто пускай эти олухи думают, что то дельце сошло мне с рук.
— Но ты, похоже, и вправду играл на скачках все эти две недели, — Тео осмотрел пыльную Робу Кошмаров, красовавшуюся на маге, и его бледное осунувшееся лицо.
— Хм… А что, мне надо было сразу броситься искать тебя? — Магос сурово поднял бровь, вглядываясь в лицо Тео, а затем облокотился о стол, за которым сидел паренек, и прошипел ему в ухо. — Тебя, верно, выпустили сразу, как ты сдал нас, не так ли?
Тео кивнул, но тут же принялся оправдываться:
— Магос, я месяц сидел в камере без возможности поговорить с тобой или даже обменяться запиской. Капитан приходил ко мне и травил душу тем, что они нашли одного из твоих покупателей, и тот готов дать показания, что он приобрел у тебя кое-какие ценные вещицы. Капитан сказал, что отпустит меня, если я покажу место, где мы обнаружили тот отряд мертвяков. Я долго не сдавался. И лишь когда мы договорились, что тебе не дадут большой срок, а капитан мне лично пообещал отпустить тебя через полгода-год, я отвел их туда, на плато…
— Глупец, — прорычал Магос, — ничего у них на нас не было, а ты повелся, как последний дурень.
— Я не знал. Он назвал мне имя того перекупщика, и я вспомнил, что ты и вправду имел с ним дело. Откуда ж мне было знать…
— Да уж… Ты, верно, и вправду хотелкак лучше, малыш Тео… Зря я так, — Магос сел рядом с Теодором, заказал еще бутылку и, облокотившись о свою огромную морщинистую ладонь, обмякшими глазами посмотрел на товарища.
Около часа проговорили они. Магос, качая головой, слушал, как Тео устроился сторожить рыбную лавку на окраине города, как их выселили из престижной гостиницы в центре Гиранаи что теперь Тео снимает комнатушку у какой-то гномьей четы в ремесленном районе.
— Ладно, — сказал Магос, наконец поставив на стол опустевший сосуд, — веди меня в свою каморку, мне надо отоспаться. А завтра мы решим, что нам делать дальше.
Они вышли из кабака и пошли извилистыми дворами в самую дальнюю часть города. Прохладный воздух разбавляли запахи табачного дыма, дешевых духов и каленого железа. Тео все время украдкой поглядывал на уверенно шагающего рядом мага, и хоть в душе его что-то тревожило, он был безмерно счастлив, что теперь их снова двое. Они никогда не говорили об Аделаиде после того, как она покинула их команду. Тео понимал, что она устала от постоянной лжи Магоса, устала от того, что он раз за разом обнадеживал ее на словах, а на деле поступал всегда лишь так, как считал правильным для себя. Ей хотелось путешествовать, а их перевозки до острова и обратно составляли всю их жизнь на протяжении многих месяцев. И несмотря на то, что денег у них тогда было хоть отбавляй, неудовлетворение команды росло пропорционально прибыли. Через месяц после эльфийки исчез и Тэль-Белар. Тео видел, как они с Магосом ругались за день до того, как лучник сошел на землю в порту Глудина.
Сам Магос никогда не заговаривал на эту тему, а Тео, однажды заикнувшись о темном эльфе и наткнувшись на неприступную стену во взгляде товарища, больше о нем не упоминал. После ухода Тэль-Белара Магос стал еще более нахальным и самоуверенным. Он спорил с Хоффой, постоянно завышая цену на товар. А однажды он проследил за ним в глубину острова и увидел то, чем начал шантажировать своего нанимателя. Он рассказал Тео, что видел, как гнома ждали на окаменелой возвышенности несколько высоких бледнокожих существ. Он заявил Хоффе, что немедленно поведает лордам о том, что гномы готовят армию гуманоидов на злосчастном острове. И Хоффе пришлось выложить огромную сумму денег, достаточную для того, чтобы Магос попытался заказать себе у тех же гномов Робу Кошмаров. И на радость ремесленника и самого Магоса, она удалась. Магос, отблагодарив гнома двойной ценой против той, что была им вначале обещана, с тех пор стал ходить петухом, присматривая себе на рынке Гирана новый меч. Поэтому-то, как полагал Тео, его приятель и взялся за дело с мертвецами из элитного отряда и их дорогими вещами, ведь после того, как Накиб заявил, что заработался и возвращается на родину в Грасию, у Магоса и Тео пропал постоянный источник дохода, а заработанные ими миллионы Магос умудрился растратить за какой-то год или даже того меньше. И вот теперь это дело с мертвецами в Гиране закончилось весьма для них неудачно.
Тео раздумывал обо всем этом, лежа на неудобном матрасе в подвальной комнате, и мысли его перебивали то стуки, доносившиеся сверху из гномьей мастерской, то утробный храп приятеля. Молодой мужчина до последнего хотел верить, что его друг действительно не знал, насколько важны те мертвые солдаты для бессмертного Стража Дракона, ведь даже он, великий Магос, со всей своей спесью, не решился бы посягнуть на что-то столь же безоговорочно почитаемое всеми, как отряд, заточивший сотни лет назад Дракона Земли в подземную тюрьму ценой своей жизни. И еще Тео был уверен, что уже утром Магос придумает что-то, чем они смогут заняться далее, а он, Тео, проследит, чтобы дело было законным и не угрожало их с Магосом жизни или репутации.