Мартынов посетил Генри Элфорда на следующий день, как только прошел через портал и прибыл из резервного лагеря возле гор.
Хэл уже не лежал, а сидел в кресле и манипулировал новым глазом, пытаясь настроить фокус.
— Привет, Мартинес. твои друзья подарили мне хорошую игрушку… она видит в темноте.
— Еще и в других диапазонах. Сам-то ты как?
— В порядке. Даже телепатия вернулась.
— Моя невеста хочет с тобой поговорить. Она знает, что ты меня спас от расстрела.
— Заочно передай ей «всегда, пожалуйста,».
— У тебя точно все нормально?
— Нормально? — Элфорд-младший вскинул голову и уставился на Мартынова в упор. Слушай, я знаю что мой дадди преступник, но, понимаешь… это мой отец. Я все равно люблю его. Даже если ненавижу.
«Этому уроду Элфорду с сыном повезло. Что тут сказать — повезло больше нормального».
— Ладно, давай, не будем о грустном, я не из-за этого пришел.
— Ну-ну… Ставлю гинею против песчинки — ты пришел, чтобы спросить насчет бумаг по феро…
— Их нет. Кто-то сжег.
— Так дадди и сжег, можешь не сомневаться. — Хэл хмыкнул, хотел потереть лицо, но отдернул руку от киберглаза. — Да знаю я, знаю, на Теро сейчас полмиллиона человек загибаются без сыворотки…
Он не недавно зажившими пальцам немного неловко расстегнул воротник, стащил через голову армейский жетон на цепочке и кинул его на кровать.
— Там внутри карта памяти. На ней копии документов по феро — я их сделал сразу, как вернулся их Йоханнесбурга. И еще… обещай, что больше сюда не придешь. Все равно портал закроют, и больше не увидимся.
Мартынов сдержал слово — он больше не беспокоил Хэла, лишь узнавал о его состоянии у Корниенко.
Еще через два дня старпом Валеев прибыл на борт и вызвал Демиурга к себе.
— Ну что, товарищ доппельгангер, — заговорил он, едва заметно улыбаясь. — Сергей Геннадьевич поручил официально оформить вас на «Алконост». Документов, конечно, нет, поэтому информацию запишем с ваших слов. Как звали отца?
— Мартынов Александр Анатольевич.
— Мать?
— Лусия Мария Кабрера.
— Место рождения?
— Альтернативная реальность, республика Аргентина.
— Тогда кто вы по тамошним документам?
— Андреас Мартинес Кабрера.
— Так и записать?
— Нет. Пишите — Мартынов Андрей Александрович.
— Год рождения?
— Сложно сказать. В общем, тридцать лет назад.
— Я вам на планшет анкету отправлю — остальное заполните сами. Какую академию закончили, квалификация, опыт, знакомые типы кораблей… В общем, товарищ Мартынов, от имени командования Российского Космофлота, на основе приказа капитана вы зачислены в штат «Алконоста» в звании лейтенанте. Это, конечно, не окончательно. Вернемся на Землю — центр подтвердит. Не сомневаюсь — подтвердит, а, может, и в звании повысят. А пока — от души поздравляю.
— Служу Человечеству.
Выписанная из госпиталя Ингуся набрала на браслете код. Дверь каюты с шипением уехалав стену, иогромные Ингусины газа от удивления сделались еще больше.
— Ну, Женечка, ну, Андрюша. ну, вы, мои дорогие, даете. Если решили целоваться в моей каюте, так хотя бы закрылись на другой код.
Она развернулась и зашагала по коридору «Алконоста», гордо выпрямившись и скрестив на груди руки. Несправедливость жизни жгла супервирину огнем.
«После всего, что я сделала, после того, как расчистила им путь… они… они меня не любят! Артурчик крутит с Рысью. Пилоты — Гвоздь, Пересвет, Енот… говорят, что я героиня, но даже поцеловать не хотят. А я… самая умная, самая сильная, самая красивая. Я даже почти бессмертная, другой такой нет. И что? Боятся. Болтают, будто я зазнайка. И еще — они видели убитых мною терайа и им стало противно».
Ингуся прикинула, не поплакать ли, но у нее ожидаемо не получилось. «Чертова моя совершенная природа».
Она остановилась у виртуального иллюминатора, рассматривая Космос. Созвездия Девы и Росса, звезды Спика, Порима и Виндемиатрикс, скопления тысяч далеких галактик сияли в черной пустоте. Ингуся увлеклась разглядыванием и поначалу не обратила внимания на подошедшего сзади командира десантников.
— Привет, Инга.
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант… ой, извините. Вы теперь капитан-лейтенант.
— Ну, зачем так официально.
— А как надо?
— Ребята зовут Ангелом, но какой я ангел… Двенадцать лет на службе, три ранения и небритая морда.
— А при чем тут я?
— Э… В общем, я очень тебя уважаю.
— Уважаешь?
— Э… Ну, вообще-то, даже больше, чем уважаю. Я других таких не видел, чтобы девушка была и красивая, умная, смелая, и даже бессмертная.
— Не совсем бессмертная, но почти.
— Ну, да, вот я и подумал… То есть, я, конечно, парень простой, не пилот, а штурмовая пехота, но в кают-компании голопроектор починили. Может, сходим вечерком в кино? Если хочешь, называй меня Костей…
Сибирцев, стоя возле палатки, смотрел на закат Теро. Небо над плосковерхими горами полыхало пурпуром и темной синевой.
— К вам посетитель, товарищ капитан.
— Кто?
— Старая женщина-терайа, очень волнуется.
— Пропустите.
Посетительница держалась скромно, но гордо. Смотрела на Сибирцева внимательно и без страха.
— Меня зовут Мария Далькроз.
— Пожалуйста, присядьте на скамью, мадам. Предпочитаете английский или эсперанто?
— Если можно, то испанский.
— Я не очень хорошо на нем говорю, но, если будут проблемы, поможет браслет.
— Моя просьба касается Генри Элфорда. Пожалуйста, капитан, не казните его.
— У нас нет права казнить людей на Теро.
— Но у врагов Элфорда такое право есть. Уильям мертв, его не достать, и эти люди задумали линчевать его сына.
Неприятно пораженный Сибирцев нахмурился.
— Решение глупое и жестокое. Впрочем, пока Элфорд-младший на «Алконосте», он в безопасности.
— Я слышала, портал должен закрыться.
— Да.
— Вы оставите Хэла не Россе?
— Нет. Он выразил желание вернуться на родину. Это просто свобода воли, сеньора. Каждый имеет на нее право. Кстати, вы родственница Элфордов?
— Нет, я обычная старая женщина. Хэл спас мою жизнь и даже больше, чем жизнь. Он прекратил мое унижение.
— Вот как. Не знал. Если можно, расскажите подробности.
— Он перебил схвативших меня мародеров. Про их отвратительные бесчинства не хочется вспоминать. Хотя бы ради этого, дайте Хэлу шанс. Отпустите его туда, где его не перестанут ненавидеть.
— Эмиграция на Геонию?
— Да.
Сибирцев задумался, рассматривая закат. Ночной ветерок принес горьких запах дыма.
— Вариант хороший, но решать тут не мне. Поговорите с молодым Элфордом. Скажите, что жизнь не закончена, предложите присоединиться к экспедиции.
— Вы его отпустите?
— Конечно, отпущу.
— Я могу вписать Хэла в документы как собственного сына.
— Главное, убедите его самого. Попытайтесь, но это будет непросто.
— Знаешь, капитан, у меня будто камень с души свалился, — сказал Сибирцеву старпом, после визита Марии Далькроз на «Алконост». — Хэл — парень неплохой, стержень у него есть, гонору только много. Ну, появился на Геонии «герцог Далькроз», наши руки чисты.
— Ты прав, Альбертыч… прав. Но сам-то он сможет забыть? С точки зрения терайа мы отняли у парня все — отца, имя, статус, карьеру власть. У них такое не прощают.
— Мы ничего не отнимали, этот вариант он выбрал сам, когда отпустил Мартынова.
— Кстати, как там с лекарством от феро?
— Я пообщался с Петровским и Корниенко. За счет информации с карты памяти исследования продвинулись. Они говорят — части мозаики соединились: технологии Алконоста и знания Теро. Если дальше пойдет так — скоро поставим Вечерова на ноги.
Очнувшись, Вечеров увидел Ленца. Еще недавно мертвый друг улыбался ему, прищурив снова здоровый глаз.