На холме танцевали сотни фей всех видов: высокие прекрасные придворные эльфы, завсегдатаи подобных празднеств, и маленькие уродливые домовые, которых редко встретишь в кругу, потому что они редко соглашаются бросить жилища и работу ради танцев. Они танцевали по двое и трое, прикасались к волосам друг друга, двигались в унисон, и все танцоры были прекрасны.
Остановившись поодаль в сухой высокой траве, я провела ладонями по высохшим верхушкам-колоскам и вздохнула. Немного мне радости от этой встречи. Я надеялась, что буду в Торнкинг-Эш одна.
Непреодолимая сила музыки звала меня, и чем дольше я стояла, слушая пульсацию ритма, тем сильнее было желание пойти и утонуть в нем.
Мне были неинтересны танцоры, странные фигуры, которые они составляли своими телами, чувственные прикосновения кожи к коже. Я направилась к музыкантам. Прекрасный гибкий мальчик из рода фей задавал гипнотическое, первобытное сердцебиение танца, обняв стоящий на его коленях барабан. Рядом с ним скрипач выводил навязчивую, жалобную мелодию, другой эльф с тамбурином создавал идеальный контрапункт резкому ритму, а флейтист с пугающей, отчаянной настойчивостью зазывал всех на танец. Барабанщик был лучше всех — он заставлял свой инструмент звучать как вода, капающая в ведро, как шаги великана, как дробь дождя по крыше. Заставлял забыться.
— Потанцуем, красотка? — Большеногий тролль с лицом, как лопата, схватил меня за руку, но тут же отпустил.
Я усмехнулась:
— Я так и думала, что тебе не это нужно.
Тролль потянулся к стоящему рядом другому троллю и медленно проговорил:
— Ош-лианнан сида.
Вот так меня и объявили. Слова пробежали по толпе, вкрадчивые, как быстрый первобытный ритм, и, пробираясь сквозь толпу, я ощущала на себе взгляды. Я не просто фея-одиночка, я — лианнан сида. Низшая из низших. Почти человек.
— Я и не знала, что у тебя есть талант к танцам, — проходя мимо в танце, пропела фея.
Она и ее приятели ростом едва доходили мне до бедра, их смех больно жалил. Я наблюдала, как они кружатся, безошибочно попадая ногами в барабанный ритм, и заметила кончик хвоста, выглядывающий из-под воздушного зеленого платья.
Я презрительно усмехнулась:
— А я не знала, что ты умеешь говорить. Обезьянам вроде не положено.
Она, нахмурившись, одернула платье и увлекла остальных в сторону. Я состроила им вслед гримасу и стала протискиваться дальше. Я не знала что ищу; может быть, я просто ждала момента, когда музыка наконец окутает меня своими чарами и погрузит в забытье.
Пока я шла, кто-то схватил меня за задницу. Я резко обернулась и увидела шеренгу ухмыляющихся лиц.
— Отвалите, — сказала я, вызвав ответный смех.
— Мы хотим развлечься, шлюшка, — сказал один из них, сопроводив слова грубым жестом. — Поможешь?
Сегодня нет смысла лезть в драку. Я плюнула в их сторону и развернулась, чтобы уйти.
Барабан умолял мои ноги пуститься в пляс, однако я не слушала. Музыка была великолепна, и в любую другую ночь я бы ей поддалась, но сегодня я думала только о Джеймсе и его волынке, о том, что он мог бы сделать с мелодией, которую сейчас играли музыканты. Зачем я пришла? Я стояла как неподвижный остров в бурном море танцоров. Они кружились, раскачивались под музыку и, не стесняясь, разглядывали меня. Вокруг звенел смех.
— Ты потерялась, кальин?
Признаюсь, благожелательность голоса и безобидное обращение — просто «девушка» по-ирландски — меня потрясли. Я обернулась и увидела улыбающегося мужчину в придворном камзоле, наглухо застегнутом на пуговки в виде маленьких раковин.
Человек. Он слегка светился золотым, и я ощутила легкий голод. Привлекательный, с озорными глазами и носом с горбинкой, но не настолько красивый, чтобы быть подменышем, которого младенцем украли феи. Спорю на свои локоны, что это — новый консорт Королевы. О нем слышала даже я, отщепенка в мире фей.
Я настороженно взглянула на него и высокомерно ответила:
— Тебе кажется, что я потерялась, человек?
Он прошелся глазами по моей джинсовой юбке с неровно оборванным подолом, свободной блузе с низким вырезом и обуви на высоченной платформе. Его лицо чуть скривилось, — будто он съел лимон и обнаружил, что эта кислятина на вкус почти ничего.