Я давно не вел дел, но ведут за собою дела,
Джентльмены не смотрят назад, и, конечно, не плачут.
Паруса-паруса... И костляво-обугленный флаг.
Тлеют кости на рее, а море ворчит полусонно.
Я не помню в лицо тебя даже, смертельный мой враг,
Но я следую мести, не следуя букве закона.
Паруса моей шхуны. Пора вас давно подлатать.
Вы несли как на крыльях корабль мой от шторма до штиля,
А у той каравеллы такая особая стать,
Ее пушки дырявили борт - паруса решетили...
И, быть может, пора бы и мне завернуть на покой.
К той земле, для которой пока нет пометки на карте.
Только я никогда не вернусь, сколь ни жди, за тобой -
Я себя потерял, смысл игры потерялся в азарте.
Паруса моей шхуны. Почить, одиноким как перст,
Вместо савана - черный дырявый отрез парусины,
В неоткрытой земле на песке покосившийся крест
Оборвал мой полет не в пике, много миль недолет до вершины...
Паруса моей шхуны гниют на свободной земле,
Вот рисует ее карандаш на потрепанной карте...
Не ищите сокровищ, не верьте упрямой молве,
Я богатств не копил, я растратил их где-то на старте...
Октябрь 2007г.
Домовой
В опустевшей выстуженной горнице
Домовой запечный горевал,
За проказы заплативши сторицей -
В новый дом хозяин не позвал.
Молоко давно прокисло в блюдечке,
Черствая краюшка на столе,
И забытые под лавкой удочки,
Половик, испачканный в золе.
Отчего же грусть-тоска сердечная,
Одолела после стольких бед?
И такая скука бесконечная,
Будто съехал и не злой сосед,
Будто умер самый милый родственник,
И пора хвататься за суму...
В опустевшей, выстуженной горнице
Неуютно, тошно одному.
Вот сверчок, и тот залез в коробочку,
И незваным увязался вслед.
Даже кот, что уходил в стороночку,
Уступая вкусный свой обед,
Укатил, не попрощавшись мурканьем,
В бельевой корзинке в новый дом.
И мышонок тихий с серой шкуркою
Юркнул в сани с дедом-бобылем.
И шагов задумчивое шарканье
Не тревожит больше дум и снов,
Нет кукушки, только слышно карканье -
Воронья могильно-хриплый зов.
Сам себе хозяин - и не верится,
Без людей такая ж благодать!
И в овине не мычит, не телится,
Не кудахчет, не мешает спать.
Дом трещит, простуженными сипами
В рамы рвется, как к себе, сквозняк,
Во дворе под сросшимися липами
Снег навален по дверной косяк.
Ничего, еще хлебнете горести,
Прибежите к батьке на поклон,
Лапоть-сани поднесете вскорости:
«Едем с нами в наш просторный дом!»
Отчего же, право, не тропятся,
Не со зла же я озоровал?
На стене висела богородица,
Укоризненный лица овал...
А теперь квадраты закопченные
Вместо красного угла икон,
Люди нынче все пошли ученые -
Только жизнь в откос да кувырком.
Как же так, без глазу-то хозяйского,
Без ухода, оберега, жить?
Как счас помню, я бывал и ласковый...
Ну, случалось, путал в штопке нить,
И с какой-то дури я проказничал -
Бил посуду и гремел в печи,
И бывало, в саже перепачканный,
Танцевал при огоньке свечи.
Эх, пора, видать, и мне в дороженьку,
Соберу сейчас нехитрый скарб.
Не люблю я, братцы, ездить в поезде,
Так далече город, говорят...
Там кругом дома многоквартирные,
Словно пчелы в улье все живут,
Домовые там такие смирные,
В доме чистота, тепло, уют.
Печки нет - кладовка с антресолями,
Ничего, зато какой простор,
Стены сплошь оклеены обоями...
Сам с собой я продолжаю спор...
Там у деда дети, внуки, правнуки,
Что ему тут в хате куковать,
Может, позовут меня на праздники?
Или приглашения не ждать?
Декабрь, 2005 г.
Белая Королева
Королева стоит перед зеркалом, Представляя себя погребенной В снежно-белое, скорбное платье. Была... счастливой, влюбленной - Все было, но, вот проклятье, Любовь и власть забрал Господь... И даже - за что, о, Боже? - Наследника нет. Супруг предпочел Королеву жене вельможи. Недвижим, на ложе застыл король, Скрутило отравой тело. Не жалко... Но как не к лицу ей роль Бывшей, бесправной, белой... Быть может, это первый министр Все ж не стерпел позора - Делить с сюзереном объятья жены, Хотя ... министр был вором, Лапу давно запускал в казну, И не посмел бы, верно... Король же хотел развязать войну, Что тоже довольно скверно. Улыбка его ослепляла дам, Он весь утопал в их лести, И комплименты другим расточал, Забыв о своей невесте... Да, за спиной шептался двор, Смешок за смешком ей в след, Но слова не смела сказать в укор - Отпор шутникам в ответ. Престол племянник теперь займет - Уж не его ль рук дело? И чахнуть одной из года в год Вдове под одеждой белой... И даже самый ничтожный лакей, На зов не придет. Что же: Сдаться, и жить, поджидая смерть? Несправедливо, Боже! Эка величество перекосило - Будто ухмылка на роже... И этот новый придворный шут, Как две капли с супругом схожий... Влюблен... Точно, влюблен-влюблен! Скрывает - но так неловко, Вот кто достоин быть королем, А мертвецу - обновка: Колпак с бубенцами и пестрый наряд За все за его измены, И кто бы ему ни подсыпал яд, Тихонько сойдет со сцены. Двор погрузился в печаль и сон, Кто будет смешить в обед? Шут отравился вчера вином, Шута же другого нет... Король с королевой взгрустнули чуть, Но с прежней, небрежной статью, Шутя, велел государь шута Хоронить в королевском платье. Октябрь, 2003г.