Потерянное мгновение и решает всё: поздняк метаться! Небритые рассыпаются в цепь и переходят с шага на бег; они на ходу вжикают молниями черных турецких кожанок, под которыми, будто хитиновые панцири очередных «чужих», открываются кевларовые бронежилеты, и выхватывают «беретты» с глушителями. «Бомж», двинувшись встречь, левой рукой отшвыривает в сторону «маленького бельгийца» с его пивной соской, да так, что тот звучно впечатывается спиною в заднюю стенку соседней телефонной ниши (это уже на уровне рефлекса: первое дело — убрать с линии огня ГРАЖДАНСКИХ!); в правой же руке лохмотника обнаруживается молниеносно извлеченный из пластикового пакета с обносками «Хеклер-Кох PDW» — немереной крутоты сороказарядный автомат для скрытого ношения под ЛОСовский патрон, чья остроконечная 4,7-миллиметровая пуля гарантированно просквозит с полусотни метров любой бронежилет. Только вот использовать это чудо-оружие нет, к сожалению, никакой возможности: за спиною «чужих» — ЛЮДИ, густая метровская толпа, и каждая патентовано смертельная ЛОСовская пуля (из тех, что не шибко грамотные любители щеголять военной терминологией величают «пулями со смещенным центром тяжести») отыщет себе жертву.
…Негромкие выстрелы «беретт» опрокидывают странного «бомжа» назад, в покинутую им притемненную телефонную нишу; так и не использованный «Хеклер-Кох» отлетает в сторону, крутясь по гладкому каменному полу. Последним, отчаянным усилием умирающий приподымается на локте к так и болтающейся, чуть раскачиваясь на своем шнуре, телефонной трубке:
— Карта… памяти… Нельзя… сразу…
Светлый изнутри проем ниши перекрывает черный — контражуром — силуэт: контрольный в голову…
7
Подполковник с каменным лицом возвращается к столу для совещаний, на ходу пряча мобильник:
— Прошу простить, но у меня возникли форс-мажорные обстоятельства, безотлагательно требующие моего присутствия… Сергей Ильич, — обращается он персонально к оборонному вице-премьеру, — был бы очень признателен, если б вы позволили мне воспользоваться вашей системой правительственной связи — отдать пару распоряжений.
— Насколько я понимаю, Александр Васильевич, — уточняюще приподымает бровь чиновник, — ваша личная система связи более надежна чем моя…
— Верно. И тем не менее…
— Нет проблемы.
8
У автоматов на Комсомольской работает следственная бригада: старший опер, полноватый мужик с невыразимо печальными глазами-маслинами, неподражаемый рассказчик историй из жизни (зачин каковых историй, правда, страдает некоторым однообразием: "Выезжаем мы как-то раз на труп …"), худенький белобрысый стажер из студентов-юристов и судмедэксперт — эффектная миниатюрная брюнетка лет двадцати шести, в которую стажер втрескался по уши, мгновенно и безнадежно.
— Генерал ГРУ, это ж надо… — чешет потылицу опер. — Правда, отставной…
— Они же, в ГРУ, в отставку не уходят!.. — демонстрирует эрудицию стажер.
— Ты Виктора Суворова побольше читай, — кривится старый мент. — Тайный, блин, рыцарский орден, как же… Уходят, как и все прочие — ровно в те же самые «крыши»… И замочили его наверняка по этим самым делам: тут бандюки работали, ясен пень — ни одна спецслужба так тупо светиться не станет… Мне, если хочешь знать, того, второго, мужичонку, вдесятеро жальче. Как бишь его — Семитский? Синицкий?.. Залететь под пулю на чужой разборке — вот ведь смерть, не приведи Господи…
— Пули тут ни при чем, — откликается красотка-эксперт. — Вы таки себе будете смеяться, ребята, — продолжает она с чисто врачебным цинизмом, — но он захлебнулся пивом…
— Как?! — замирает в изумлении опер; случай, похоже, даже в его богатейшей практике уникальный.
— А вот так: он как раз пил из горлА, когда началась стрельба, и этот ваш гээрушник — из лучших побуждений, как водится! — пихнул его в телефонную нишу. Фокус в том, что при неожиданном толчке человек всегда делает резкий вдох — с понятными последствиями… Само по себе это не фатально, но он не устоял на ногах и приложился затылком об стенку — с потерей сознания. Само-то по себе это, опять-таки, ерунда — но вот две ерунды, наложившись друг на дружку, дали летальный исход… Такие дела, как говаривал товарищ Воннегут.
— Значит, если б гээрушник его не трогал… — принимается за логические выкладки стажер, но опер бесцеремонно обрывает его дедукции, ткнувши пальцем в выщербины от пуль на желтом мраморе простенка меж кабинок:
— Тогда б его просто превратили в дуршлаг. Видать, на роду ему было написано — сегодня, что так, что эдак… Ты бы, Мишаня, лучше глянул, пока суть да дело — чего за пиво он пил?..
Опер ищет вокруг глазами — ну куда там запропастились эти метровские постовые с ихними якобы «словесными портретами»? — а стажер тем временем целеустремленно ныряет в нишу, откуда минут пять назад извлекли бедолагу-"Пуаро", и по прошествии нескольких секунд обрадовано рапортует:
— Степан Разин, Сергей Николаевич! Петровское. В протокол осмотра места происшествия это заносить?
— Чего?.. — озадачивается на миг старший группы, явно успевший уже выкинуть из головы — куда и зачем он сплавил прикомандированного пионера.
— Потерпевший пил пиво петербургского завода «Степан Разин», марка — «Петровское»!
— А-а… Это хорошо.
— В каком смысле, Сергей Николаевич?
— Да пиво хорошее. Не так обидно. А то представляешь — захлебнуться какой-нибудь гадостью, вроде «Солодова» или, к примеру, «Бочкарева»… — раздумчиво ответствует старый опер, предметно демонстрируя, что по части профессионального цинизма менты способны-таки дать пару-тройку очков форы даже докторам.
9
На фоне крутящихся магнитофонных бобин и помаргивающего зеленым регулятора громкости (здесь, похоже, и находится нервный центр заговора) совещаются по трансляции трое невидимых собеседников. Разговор ведется на русском, но для двоих этот язык, похоже, не родной: один — явный американ, другой — что-то гортанно-восточное: араб? или, скорее, кавказец?..
Американ: …Но главное сказать он всё же успел…
Русский: Да, это прокол. Но не фатальный. В Москве девять вокзалов — это не так уж много, вокзальные камеры хранения были наглухо перекрыты прежде, чем закончился их разговор. Робингуд с Ванюшей-Маленьким сейчас в Эмиратах, на этой оружейной ярмарке, все их боевики в разгоне, из главарей группировки в Москве, на хозяйстве, остался один Подполковник — а это мозги, но не стволы. Захватить нужную им камеру хранения силой у них сейчас руки коротки — будем наблюдать за ячейками и ждать.
Американ: Логично, Григорий. Но почему бы вам прямо не вычислить ячейку по тем намекам — «имя Аль-Джеззина», «позывной Медузы»? У вас ведь наверняка есть выходы на архивы ГРУ…
Русский: No comments. Я ведь не интересуюсь, Сайрус, вашими возможностями в ЦРУ и ФБР: знаю для себя, что они есть — и ладно… И не надо нас поучать — тоже мне еще, лорд Джадд нашелся…
Американ: Не будем ссориться, Григорий. Я действительно беспокоюсь — хватит ли у вас людей для такой масштабной операции…
Русский: Саид, ответь товарищу…
Кавказец: У нас хватит людей, мистер Сайрус. Вы даже не представляете, сколько у нас людей. И каких людей!..
Русский: Кстати, раз уж зашла речь… Операция по «иммобилизации» самого Робингуда — мы так и так думали начать ее через пару дней, так давайте начнем ее немедля. Эмираты, Сайрус, — это ваша зона ответственности? Или Саидова?..