Надо мной стояла грузная фигура с чёрным лицом. Посреди болезненного тумана болотным огоньком вспыхнуло понимание того, что сейчас будет, и тело, подстёгнутое страхом, очнулось и перебороло слабость.
В тот момент, когда Эрвен начал наклоняться ко мне, противно звякая ремённой пряжкой, я выбросила вверх ногу и угодила именно туда, куда следовало. Он сложился пополам и посинел, хватая ртом воздух.
Я вскочила, глядя, как качается и раздваивается пространство. Мои мысли жаждали ухнуть обратно в спасительную пустоту, но мешали ужас и комок мучительной тошноты в горле. Ноги сами собой сделали несколько шагов назад, спина ощутила холодную неумолимую стену. Руки нашарили её и упёрлись изо всех оставшихся сил.
Зрение изменяло мне, и я только смутно различала очертания приближающегося кошмара. Цвета стремительно гасли, и я поняла, что сползаю по стене.
«НЕТ! — я вцепилась в ускользающее от меня сознание. — Не сейчас! Держись!!! ДЕРЖИСЬ, ДРЯНЬ!!!!!».
В мой воротник вцепилась вонючая лапа, и меня едва не вырвало. Не потому, что я мало старалась: сейчас это было бы как нельзя кстати. Ноги держали меня так плохо, что грубый толчок моментально вернул меня на пол, и в ушах начался болезненный звон от пощёчины. Получив пинок в живот, я согнулась и закашлялась. Во рту стало горько и кисло.
— Ты чего делаешь?! — через моё головокружение пробился какой-то другой голос, слегка хриплый. — Оставь её в покое!
— Слышь, отброс, не вякай оттуда, а то жрать не будешь до самой казни!
— Она ж девчонка ещё совсем!
— Вот мужика и узнает, гы-ы-ы-ы. Да ты не завидуй, отброс, я её потом к тебе же и кину.
Я открыла глаза и мгновенно пожалела об этом: судя по ритмичным движениям рукой, который совершал омерзительный тёмный мираж, моя подошва причинила ему не очень много вреда. Пожалуйста, пожалуйста, я хочу обратно в обморок, просто обратно в обморок, чтобы ничего не запомнить…
Магия не собиралась приходить мне на помощь. Не ново: ей гораздо больше нравилось втягивать меня в неприятности.
Тёмный кошмар стал больше и ближе, звон в ушах нарастал. Я из последних сил оторвала с пола своё туловище, но ноги больше не хотели меня слушаться. Кошмар наклонился и вцепился в мои бёдра, одновременно раздвигая их и стягивая с меня штаны. Было больно, смрадно и очень страшно. Единственной надеждой оставалось забытьё, но оно не приходило.
— Эрвен, ты охренел, что ли? — различила я сквозь грохот в ушах. — Нашёл, куда бабу притаскивать!
— На хрен иди, Валлен, — перед моим лицом внезапно становится светлей. Мираж отдаляется, возвращая мне возможность дышать.
— Это что за немочь? Что, красивей баб нынче у Чёрной Ослицы нету?
— Так у Чёрной Ослицы бабы денег стоят.
— Остолоп, ты им что, платишь? Как будто не в страже служишь.
— Эта тварь мне морду испортила!
— И ты решил хрен в тот же цвет покрасить? Хоть другое место нашёл бы.
Разум снова тонет в жгучем болоте, и я перестаю различать слова. Кажется, меня снова куда-то тащат, грубо толкают и бросают. Снова пустота вокруг, снова ноги не находят сил держаться, хоть я и пытаюсь, хватаюсь за что-то вроде металлических прутьев. На страх больше не остаётся сил. Что-то тёплое не даёт мне упасть. Гулкий, болезненный хохот.
Скрежет, будто ключ поворачивается в замке. Темнота.
…— Всё, достаточно!
Пол и потолок с моей точки зрения всё ещё находились не там, где им полагается. Левая нога уже ничего не чувствовала, как и руки, туго перетянутые в запястьях. Необыкновенная лёгкость в голове должна была вот-вот закончиться: как только меня снимут со столба и освободят от заклинания, сковывающего телесные нужды, я прокляну самое себя, небо над головой и землю под ногами.
Шутка ли, провисеть вниз макушкой две седмицы. Хотелось заплакать прямо сейчас, но заклинание запрещало и слёзы тоже. Бесполезная жестокость, но кто ж в Тунглид Рэтур, Великой Долине Магов, ведёт счёт пыткам… Нам положено быть сильными духом.
Меня опустили на пол. Я увидела остроносые туфли мастера наказаний; почтенный адепт наклонился ко мне и осторожно перевернул меня за плечо лицом вверх.
— Ох, остроухие, — адепт вздохнул, быстро и уверенно сплетая пальцы в замысловатые фигуры. — И чего только им от вас надобно-то, болезные…
Жгучие мурашки по всему телу возвестили мне о распаде спасительного заклинания, и все ощущения, которые оно запрещало, нахлынули на меня разом. Боль в конечностях, голове, спине и желудке; острая резь внизу живота; невыносимое давление где-то над переносицей, такое сильное, что хочется выкричать его, выплакать, выцарапать из-под кожи…