— Предпочитаю смотреть на это с другой стороны: пока они шатаются по эльфийским катакомбам, больше народу придёт ко мне — и больше эффинов принесёт, конечно.
Коуп раскатисто заржал. Отсмеявшись, он сказал:
— Честным контрабандистам становится куда легче, я понимаю.
— Заткнись, — сказала я благожелательно. — Будут мне стрелы, или я зря пришла?
— Все, не кипятись, Белка. Испытаешь товар-то?
— На ком, на тебе, может?
— Я не гожусь. О мою шкуру и не такие сломаться могут.
— В «Стерве» испытаю.
— Я не верну деньги.
— Да куда ты денешься-то, Коуп? Вернёшь, как только поймёшь, что я перестану приносить тебе эль, и в двери «Стервы» тебе придётся протискиваться самому.
Оружейник захохотал:
— Ты не можешь быть такой жестокосердной, лесная дева! Если развалину вроде меня перестать поливать живительным питьём, она очень быстро зарастёт вонючим мхом.
— И ей будет поделом. Гони уже стрелы.
— Нетерпеливая какая! Лучше смотри-ка, что покажу.
В первую очередь он показал мне свою широкую спину, которую тут же спрятал за жалостливо скрипнувшей дверью мастерской. На миг стало видно потухший горн. Затем она скрипнула ещё раз, и он бесцеремонно бухнул передо мной своё сокровище.
Если сначала я обозвала это «сокровищем» с немалой долей ехидства, то теперь, разглядывая, поняла, что зря. Вязь узоров, неуловимо похожих не то на плющ, не то на круги по воде. Дуга, схожая с разлётом лебединых крыльев. Я осторожно коснулась тонкой, как лютневая струна, тетивы.
— Коуп… — я была поражена и заворожена. — Сколько же ты убил на него времени?
— Ровнёхонько десять минут, зверёныш, — заверил меня оружейник, показывая клыки в своей самой милой улыбке. — Презабавный случай.
— Как это?
— А вот так. Помнишь, я тебе говорил про гробокопателей? Ну так вот, с луну тому назад заходит ко мне парнишка, щуплый такой, как щепка, даже кулак сильно сжать не в состоянии — и показывает мне это чудо. Ну я-то знаю, что почём, а вот он — видно — вряд ли…
— Значит, не твоё творение?
— О-о, брось. Я думаю, хуже оно от этого не стало?
— Не-е. Давай дальше.
— …и говорит он мне этаким голоском часовенного евнушка из хора: «Этот лук я принёс из-за Девяти Стражей — видите, эльфийский. Хочу за него девятьсот золотых эффинов».
— Прямо-таки из-за Девяти Стражей? — усомнилась я, смеясь.
— Ещё чего! У него наверняка и до предгорий добраться кишка тонка. Но лук действительно эльфийский, я вижу. Да мало ли на нашей земле эльфов-то полегло? В лес на пять лиг зайди — на каждом шагу могилы… а над их вещицами время не властно. Я, значит, спрашиваю: «Сколько-сколько?». Он аж побледнел, бедолага, и повторяет: «Девятьсот». А я все-таки делец. Засмеялся я… — на этой части я уже представила в красках все произошедшее и от души посочувствовала незадачливому гробокопателю, — и предложил ему пятьдесят эффинов. Тот затрясся, как осиновый лист, и отдал.
— Ты его нагрел монет этак на пятьсот, — проворчала я. Лук приковал мой взгляд намертво.
Коуп снисходительно ухмыльнулся.
— Поверь, дорогуша, ты и вполовину не представляешь настоящую цену этой вещицы. Я мог бы дать ему золота столько, сколько сам вешу, и ещё остался бы должен.
— И зачем ты её мне показываешь? — осведомилась я, прикинув. — Я что, эффины чеканю, по-твоему?
— Сойдёмся на ста, — ухмыляясь, сказал Коуп. — Или ста десяти. Бренчит небось в кармашках опосля Бигринова каравана?
Я подняла упавшую было челюсть и переспросила:
— Шутки шутишь?
— Могу ли я!
Я вытянула руку с луком, намереваясь положить его на прилавок. Расставаться с ним не хотелось, но замолченные долги вроде этих ничуть не лучше таких, которые у писца сургучом скрепляются. Коуп долго наблюдал за моими жалкими попытками и, в конце концов, сказал:
— Ему пятьсот красная цена, уж ты мне верь. Да и сама ведь оценила.
— Смешно, ага. На эти деньги можно избу построить.
— Вот именно. И кто у меня купит его задорого — в такой-то глуши? Да и ты мне столько эля перетаскала — можно считать, расплатилась. Или хочешь, чтобы хозяин за мной сам пришёл, уши гнилые роняя?
— Конечно, уж куда веселее выйдет, если он придёт за мной, — проворчала я.
— За тобой не придёт, — заверил меня Коуп. — Ну?
Пальцы сжимали лук и умоляюще вздрагивали.
— Да я за стрелами… В кармане всего десятка эффи медью, куда уж мне.
— Забирай! — рявкнул Коуп, выходя из себя. — Подумаешь, долг — СОТНЯ! Мне он почти даром достался!
— Эй, эй! — я заслонилась ладонью от его хмельного духа и вспомнила про Святошу, с которым рассчитаться будет куда легче. Стоило попытаться. Если у него что-то осталось, конечно.