За поворотом начинался обрыв, благодаря метели ставший невидимым, и вот по нему-то я и покатилась в колючую снежную мглу, успев издать что-то вроде короткого писка. Когда мёрзлая земля закончила пересчитывать мои рёбра, а лицо прочно утвердилось в снегу, я сделала попытку пошевелить конечностями. Вроде бы цела, если не считать тянущей боли в щиколотке.
Я села, выплюнула набившийся в рот снег. Нет, мне точно повезло. Интересно, далеко ли я улетела?
Попытавшись оценить высоту склона, я вдруг поняла, что это невозможно. Метель заслонила всё, а ночь окончательно вступила в свои права, оставив меня одну в холодной и враждебной пустоте. Где-то в ней пропал свет нашего фонаря, и вот от этого стало действительно страшно.
— Святоша! — закричала я, отфыркиваясь. — Свято-оша!
Ветер продолжал мерно свистеть, унося в неведомые дали и мой крик, и пар, слетающий с моих губ. Заметили ли они вообще моё отсутствие? Очень может быть, что и нет… Имеет ли смысл кричать?
Я с неожиданной злобой подумала о магах, подославших к нам Мстительную Жертву. Выжить-то мы выжили, да вот по их милости остались безо всех верёвок, которыми так предусмотрительно запаслись в Семихолмовье. Если бы мы были связаны между собой, как и положено делать при таких восхождениях, меня бы успели поймать.
Можно было попытаться идти вверх, но сейчас я могла делать это только вслепую. А что вообще я, собственно, сейчас могу? Брести в метель незнамо куда? Оставаться на месте и надеяться, что меня найдут, когда стихнет ветер? Второе — точно не выход: я просто замёрзну тут за ночь без костра и убежища. Если я попытаюсь идти, то, вполне возможно, заблужусь, но этот риск не так страшен, главное — выйти на подъём, и со временем я достигну скал. Во время ходьбы я хоть как-то согреюсь собственным движением, да и, может, набреду на какое-то укрытие — чем бес не шутит?
Приняв решение, я постаралась понять, в каком направлении двигаться и, выбрав дорогу, захрустела сапогами по холодному насту, в который понемногу превращался снежный покров. Время от времени я звала Святошу, но холодный воздух обжигал мне горло, и я мгновенно начинала кашлять. Ничего хорошего это тоже не предвещало — грудная жаба и горячка, которые я могу заполучить благодаря своим усилиям, не пробудят во мне никакой особенной любви к этим местам. Впрочем, если я не найду укрытия в ближайшее время, я получу всё это бесплатно, в виде подарка от Аутерскаа. И острая настойка во фляге не спасёт. Но не стоит пока об этом думать, главное — идти вверх и постараться не влипнуть во что-то похуже…
Ох, да что вы говорите.
Когда земля снова исчезла у меня из-под ног, я даже не удивилась. На короткий миг щиколотка снова полыхнула болью, и ветер как-то резко стих, уступив место звону в ушах от удара о что-то очень жёсткое. Я издала злобный стон, ощущая себя глиняным кувшином, с которым обращаются крайне небрежно. Подо мной теперь была твёрдая поверхность, мучительную встречу с которой мне чудом облегчила только толстая одежда.
Преодолевая гудящую боль теперь уже во всём теле, мне удалось встать. Ну и зачем я, скажите на милость, жаловалась на мглу метели? Тут была совсем кромешная тьма. Только та дыра, в которую я свалилась, роняла скупые отсветы на окружившие меня стены.
Проклятье.
Я несколько раз выругалась, и эхо моего голоса вдруг оказалось странно долгим. Кажется, я угодила не просто в яму, а в какой-то грот… или пещеру… Хорошо бы из неё нашёлся другой выход. Жаль только, что я не нетопырь.
— И что же делать? — спросила я сама себя. Эхо несколько раз повторило мой вопрос. Дыра над головой была слишком высоко, чтобы попытаться выбраться через неё, да и уцепиться, в общем, было не за что.
Тем не менее, моё нынешнее положение имело и приятные стороны: по сравнению с пронизывающим ветром снаружи здесь было почти тепло. По крайней мере, я не окоченею до утра, а это уже даёт некоторую надежду.
Только успокоившись, я обратила внимание на некоторую перемену в своих ощущениях. Мурашки, стадами бродившие по моему хребту от шеи и обратно, не имели ничего общего с холодом. Прислушиваясь к этому чувству, я впервые задалась вопросом, не связано ли необычайное дружелюбие моего «дара» с близостью Ветрил Мира. Легко ему было бесноваться и требовать к себе внимания там, где иной магии не водится, а при таком-то соседстве, пожалуй, притухнешь…
Что ж, время воспользоваться его покладистостью. Ох, мрак, этак я и привыкнуть могу.
Я сосредоточилась, напрягла пальцы и начала творить Жесты. Первая попытка провалилась, вызвав не до конца понятное мне облегчение. Но вторая подарила мне яркий огненным лепесток на ладони, а пещера вокруг озарилась ровным светом.