Тем временем трактирщик уже протискивался ко мне через столы и спины посетителей. Я давно заметила: чем бедней заведение, тем хуже в нём отнесутся ко мне. По тесноте и темноте в этой таверне вполне можно было подумать, что съеденная мной корка хлеба способна разорить хозяина.
Я продолжала смотреть в огонь, смирившись с неизбежным. Лучше не портить последние мгновения в уютном тепле страхом или сопротивлением. Когда меня грубо тряхнули за воротник, я не почувствовала злости. Ткань чуть треснула, но и этого я тоже ожидала — тряпка, заменявшая мне плащ, перенесла уже много испытаний. Может, мне удастся украсть ей замену, когда я доберусь до ближайшего города.
— Я с тобой толкую! — рявкнул трактирщик, обдав меня запахом кислятины. — Или ты не только оглох, но и онемел?!
Увернувшись от оплеухи, я проскользнула под его рукой и только пожала плечами, направляясь к двери:
— Простите, у меня нет денег.
— Чего-о-о-о?! — взревел трактирщик. И кто бы мог подумать, что у этого тщедушного человечка есть силы так рычать. — Тинва, а ну не выпускай его!
Грудастая женщина метнулась к двери с проворством, которого я никак от неё не ожидала. Она опередила меня всего на мгновение: мы столкнулись, и я утопла своим сопливым носом в её прелестях. От резкого запаха ветчины, который они издавали, я чуть не лишилась сознания.
Тинва толкнула меня с такой силой, что я полетела на пол. Её цепкий взгляд обежал мою неказистую тушку с ног до головы, и она сообщила трактирщику, вздёрнув пухлый подбородок:
— Дарн, а это девка.
Ах ты, сука.
— Да хоть сама Мать Всех Лучей! — рявкнул Дарн. — Мне нужно, чтобы она заплатила за то, что съела!
— Я же вам говорю, у меня нет денег.
Через окна не сбежать, маловаты… Да и слюда вставлена: изрежусь. Как бы заставить Тинву отойти от двери?
Происходящее заинтересовало мрачных посетителей таверны. Лица, утомлённые тяжёлым трудом и непогодой, посветлели: сейчас кого-то будут бить, потеха!
— А ну, выворачивай карманы, полукровка! — Дарн дёрнул меня вверх и с силой тряхнул, будто я была кошельком, в котором он надеялся отыскать завалявшийся медяк.
Я повиновалась. Мои карманы пестрели красноречивыми дырками, как и вся одежда. Тинва, словно вросшая в порог, грязно выругалась и плюнула на пол.
— Ну-ну, хозяйка! — загоготал кто-то со стороны прилавка. — Сама ведь оттирать будешь!
— Своё не пахнет, — огрызнулась Тинва. — Дарн, общупай хорошенько, может, припрятала чего?
— Стой смирно, мразь! — костлявые лапы трактирщика вцепились в мои рёбра, будто хотели их сломать ударом.
Это было уже слишком, и я отпрянула назад, к дощатой стене, ощущая мучительную слабость и дрожь в каждом мускуле.
— Не трогайте меня, пожалуйста! У меня совсем ничего нет, я вам не вру!
— Так-таки ничего? — с ехидцей переспросил Дарн. — Зашла в мою таверну, а платить и не собиралась? Не, Тинва, ну ты посмотри на эту наглую бродягу!
— Слышь, ты, — Тинва насупилась, глядя на меня. — Если есть чего — лучше отдай по-доброму.
— У меня ничего нет, — повторила я, чувствуя, что силы мне почти изменили.
— Тебе же хуже, — трактирщица пожала дебелыми плечами и обернулась к посетителям. — Эй, парни, кто хочет трахнуть остроухую? По десятке красными, и тащите её на кухню.
Трактир немедленно загалдел, а меня затошнило, будто моё тело было готово отдать эту несчастную корку хлеба обратно, лишь бы отвести от себя надвигающийся кошмар.
— Не надо, пожалуйста… — прошептала я, даже не надеясь, что в поднявшемся шуме меня хоть кто-то услышит. — Что угодно, только не это…
Дарн услышал. Но в его остром лице, обращённом ко мне, не было ни капли сочувствия.
— Ну, я б тебя заставил полы отдраить. Но так мы ещё и заработаем.
У меня закружилась голова. Крестьяне громко спорили, кто будет первым, а я озиралась в поиске какого-нибудь оружия. Но вблизи ничего не находилось, только над очагом висело что-то вроде колуна.
К шуму добавился звон: радостные посетители доставали кошельки. В приступе отчаяния я кинулась к очагу, обогнув Дарна, который явно не ожидал от меня такой прыти. Едва не обжёгшись, я подпрыгнула над огнём, но до колуна не достала. Тинва что-то крикнула, но я не прислушалась. Уцепившись за рукоять со второй попытки, я сорвала колун и завизжала:
— Не подходите ко мне!
Крестьяне обескураженно затихли, а я прикинула, за сколько прыжков я доберусь до трактирщицы, и хватит ли у меня духу её ударить. В треске пламени за спиной мне слышался осторожный шёпот, будто дающий мне какие-то советы…