Я застонала и отшвырнула ни в чем не повинный котелок ногой.
— Почему ты раньше про это не рассказал?
— Судя по твоему лицу, я правильно сделал. Не бузи. Сама хотела рассвет встретить, никто не заставлял.
— Что-то случилось?..
Мы со Святошей обернулись к полусонному Басху, которого, похоже, именно наша перепалка и разбудила. Впрочем, все равно было уже пора.
— Ничего, — сказал Святоша, поднимаясь с одеяла и сворачивая его. — Горы сходят с ума и пытаются свести нас.
Я возмутилась:
— Жуть же! А если за нами следит какая-нибудь нечисть, мечтая, к примеру, сожрать?
Изумрудные щёлочки Басха попытались сосредоточиться на мне. Ничего не вышло, и он перевёл взгляд на Святошу:
— О чём она?
— О странном смехе, который тут по утрам слышно, — отозвался Святоша.
— Мне повезло, наверное, — сказал Басх задумчиво. — Ни разу не слышал. И не услышу, надеюсь.
Больше этим утром не случилось ничего примечательного. Оно тихо перешло в тяжёлый и муторный для меня день: как и ожидалось, ночное бдение аукнулось мне тяжестью во всем теле и способностью неприятно ощущать каждую мышцу. Я совершала наш привычный марш-бросок, стиснув зубы, чтобы не давать Святоше поводов для шуток. Впрочем, скрывать от него подобные вещи было бесполезно, и он развлекался тем, что выманивал у меня части поклажи, чтобы переложить их на Басха, снаряжённого, по его мнению, чересчур легко. Медленно, но верно учёный из отчуждённого «господина» превращался в обычного спутника, но недовольства этим он не выражал. Скорее наоборот: его твердокаменные черты стали более подвижными, а заострившееся от усталости лицо стала чаще посещать сдержанная улыбка. В общем, за время путешествия он сильно растерял свой лоск, но это отчего-то совсем его не испортило, напротив…
Статуя стала живым человеком, и на этого человека хотелось смотреть куда больше. Жажда телесного общения, которую вызывала во мне его непривычная красота, оборачивалась теперь кое-чем ещё менее приятным. Трепещущей где-то за рёбрами искоркой, которая заставляет кровь бежать чуть быстрее и творит румянец, который сейчас так легко объяснить морозом — и спасибо Небу за это…
Когда же кончится этот скальный лабиринт, хотелось бы знать?
А день выдался прекрасный. Никаких происшествий, только пройденные лиги и чувство глубокого удовлетворения дорогой. Солнце только-только начало опускаться за рваные каменные грани, когда Святоша усмотрел неплохое укрытие от ветра, где можно было расположиться на ночлег.
— По моим расчётам, к цели похода мы должны подойти уже завтра, — объявил он радостно. — Наконец-то. Поэтому предлагаю отдохнуть сегодня, тем более, что Белка вчера проявила такую самоотверженность…
Я метнула на него сердитый взгляд, который он поймал и ухмыльнулся. «Я все понимаю и очень тебе благодарен, но ты же знаешь, что я буду не я, если не посмеюсь».
— Рада, что ты оценил, — проворчала я вполголоса.
В том, что он действительно оценил, я не сомневалась, потому что от участия в подготовке к ночлегу меня избавили полностью. Все, что требовалось от меня — постараться восстановить силы, что было не так просто: после таких дней слишком трудно расслабиться. А тут ещё мысли, не дающие покоя… Эти горы меня доконают. Я начинала разделять стремление Святоши расстаться с Семихолмовьем и Сандермау навсегда. Благо, после завтрашнего дня у нас уже будут все средства… Мы получим причитающуюся нам плату и двинемся в обратный путь, не задерживаясь ни на мгновение.
Я посмотрела на Басха, который раскладывал постели, пока Святоша возился с ужином. В груди привычно защемило. Ничего страшного: это уже совсем ненадолго.
Учёный словно почувствовал мой взгляд, поднял голову и встретился глазами со мной. Тепло улыбнулся. Подожди, дескать, сейчас сотворим тут немного уюта. Я натянула на лицо что-то, что должно было сойти за ответную гримасу, и отвернулась. Издеваетесь, что ли?
Сколько же всего обещает завтрашний день. Можно будет обо всем забыть, выкинуть из головы. Лунные Поля, долина Тунглид Рэтур, смазливый мечтатель, говорящие костры… Моя воля, пьяная «истинной свободой» среди молчаливых колонн… битва двух колдунов, которая сошла бы за балладу, не будь я одним из них.
Всё это снова будет не обо мне. Всё, что случилось в этом походе, случилось с кем-то другим. Видит Небо, я отрекусь с лёгким сердцем. Отрекусь и повернусь спиной к лукавой Луне.
— Я сегодня постою на карауле первым, — говорил Басх Святоше. — Я полагаю, мы не будем тревожить Белку?