Хотя успокаивать он умел блестяще. Это я прочувствовала сполна на самой себе.
— Что это всё-таки за статуи? — Басх все дёргал за нос удачу. — И этот странный туман… откуда он взялся?
— Остатки эльфийской армии, — ответил Ганглери добродушно, мешая своё варево. — То, что они собирались пустить в ход, но не успели. Боевые големы. Солдаты человеческих армий должны были попросту броситься на свои мечи.
Меня передёрнуло.
— Я тут слежу за ними; к несчастью, я так и не понял, как можно их успокоить, но, в общем, мне удаётся поддерживать в долине мир. Играю им на флейте, знаете… Тут пришлось отлучиться… ну, они и начали колобродить без присмотра. Отчасти это моя вина, что так вышло, — он кивнул в сторону мирно сопящего Святоши. — Уж исправил, как мог, простите старика. Бедняга… Кто же знал… Вас я легко успел спасти именно потому, что вы их власти поддались. А он оказался способен сопротивляться. Таких они просто перемалывают…
— Вы исцелили его? — решение открыть, наконец, рот далось мне с трудом.
— Не совсем, — Ганглери потёр подбородок. — Вернее будет сказать, что он исцелит себя сам. Я лишь пробудил спящие силы его тела, и теперь буду помогать им делать свою работу. Завтра буду поить его ягодой паней и дцатисилом. Дня через три встанет, да сильнее прежнего будет, — тут Ганглери почему-то подмигнул мне.
— Мы никак не ожидали встретить здесь кого-то, — сказал Басх. — Вы давно живёте в Мастерской?
— О, да. Я такая же руина, как и всё здесь, разве что мхом не зарос. Может, поэтому големы и принимают меня за своего.
— Вы из Тунглид Рэтур?
— Прости?.. Ах, Тунглид Рэтур… да… — лицо старца отчего-то затуманилось. — Нет, я очень давно с ними не связан. Не думаю, что меня там кто-то помнит.
— Вы тут совсем один?
— Нет, что ты, девочка. Со мной живёт Яков. Мой осел, и заодно — мои глаза и уши там, куда мне может потребоваться попасть… — во взгляде Ганглери промелькнула хитринка. Мы с Басхом переглянулись, явно испытав одно и то же странное чувство. — Но сейчас его здесь нет. Он много путешествует по горам.
Любопытная выходила картина. Было очевидно, что мы находимся в жилище сильного мага, который давно осведомлён о нашем присутствии. Зачем он здесь? Ответ напрашивается.
Он хранит Мастерскую. Он следил за нами, чтобы понять, что мы за люди и как нас встречать.
Несмотря на тепло от очага, меж моих лопаток закололи морозные иголочки. Если бы маг, способный справиться с древними эльфийскими заклятиями, захотел отвадить нас от этого места, ему бы даже от помешивания тюри отвлекаться не пришлось.
Не знаю, уразумел ли это Басх, но меня пробрало до самых костей. И Ганглери, судя по его смеющимся глазам, это прекрасно понимал. Он вообще посматривал на меня с любопытством, словно я была какой-то редкой разновидностью ягоды паней.
«Что, давно женщин не видел, старый козёл?», — вдруг подумала я в приступе беспричинной злости.
— Знаете, что, — сказал вдруг старый маг, — вам ведь вовсе необязательно ждать, пока я тут с отваром управлюсь. Я мало сплю, а вы с дороги, да и… словом, отправляйтесь-ка на боковую. Завтра и вы развлечёте старика рассказами, а?
— Конечно! — согласился Басх, наконец осознавший, что впервые за луну оказался в полной безопасности.
— Шкуры у меня тут мягкие. Выбирайте себе любое место, — Ганглери обвёл рукой своё жилище. — И не бойтесь страшных снов. Здесь не ночуют дурные грёзы.
…Когда я открыла глаза, сперва мне показалось, что я только слегка вздремнула. Всё так же лопотал огонь в очаге. Хозяина не было. От входа тянуло лёгким сквозняком, а под потолком пещеры паутинками скользили тонкие лучи утреннего света. Неподалёку от меня сопел Басх, уютно свернувшись калачиком.
Я села на шкурах и потянулась, чувствуя себя замечательно. Заботливо укрытый Святоша мерно и глубоко дышал во сне. Я подобралась к нему поближе и осторожно коснулась его руки. Тёплая…
Вчерашний кошмар растаял окончательно и бесповоротно. Как и обещал Ганглери, дурная грёза осталась за порогом его жилища.
Поддавшись странному желанию, я провела пальцами по лицу напарника, точно пытаясь в последний раз убедиться, что нет ни крови, ни мраморного холода, и тут он сцапал мою руку, не открывая глаз. Я зашипела: он стиснул моё ни в чём не повинное запястье так сильно, будто хотел сломать.
— Эй, эй, — тихо возмутилась я, отнимая руку. — Пусти.
Святоша медленно открыл пустые, затуманенные глаза. Он будто бы не узнал меня; однако, через миг его губы тронула слабая улыбка.
— Пресвятое дерьмо. Хорошо, что это ты.
— Кому ещё тут быть?..