Та же самая острота светилась и в антрацитовом взгляде мужчины. В остальном гость казался почти полной противоположностью своей спутницы: одежда его была проста до строгости, и вся сплошь черна — разве что серебряная отделка кое-где поблёскивала. Резкостью черт он походил на остроглазого горного кречета, а тёмные волосы были продёрнуты инеистыми нитями седины. Его воротник расстегнулся, но он и бровью не повёл, точно на мороз ему было совершенно плевать.
Единственным из нас троих, кто не утратил достоинства при виде гостей, был, разумеется, Ганглери. Мы же с Басхом выглядели едва ли внушительней оголодавших грызунов. Даже ветер не нарушал спокойствия магов своим дуновением: он будто касался их, морщился от боли и прокладывал свой путь стороной. Над процессией трепетали алые стяги, струящиеся по воздуху, словно кровь…
Кровь из вскрытого запястья.
— Наши приветствия, — сказал мужчина негромко, но голос его перекрывал свист усиливавшегося ветра. — Мерклес де Разор, архимаг долины Тунглид Рэтур.
— Кадраэль Магемма ан Церелей, — дама слегка склонила голову. — Глава Дома Битвы, архи-Нэль.
В этот момент безукоризненная красота гостьи окончательно слилась перед моим внутренним взором с обликом Алчущей Жизни. С таким нечеловеческим спокойствием на лице убивать сподручней всего, теперь я знала это точно.
Адептов Нэль, гордых боевых магов, никогда не допускали до преподавания, поэтому лицо Кадраэль Магеммы не было мне знакомо. Но вот её спутник…
Я смотрела в его лицо, пользуясь тем, что он не обращал на меня ни малейшего внимания. Смотрела, не отрываясь и не мигая, до рези в глазах, до ноющей боли в груди. Смотрела и чувствовала, как пустота за моей спиной движется, лопаясь и выпуская в этот мир тень за тенью, воспоминание за воспоминанием. Беззвучные шаги тревожили сухой снег, и призрачное дыхание на моих волосах могло быть — кто знает? — всего лишь ветром, а холодное прикосновение к моей руке — случайной снежинкой, взметнувшейся с полусонного склона.
Но в тот момент я была уверена, что моя Тиви стоит рядом, и наши пальцы переплетаются, а Мерклес де Разор морщится не от спускающегося мрака, а от десятка острых, полных ненависти взглядов. По неожиданному теплу в висках я поняла, что чаши весов качнулись, и перевес сместился.
Нас было больше. Наш общий гнев клокотал в моей груди, и Луна, вынырнув из-за туч в искристом небе, уронила луч на моё плечо, будто желая ободрить.
— И я вас приветствую, нежданные, но уважаемые, — старый маг слегка поклонился гостям. — Зовите меня Ганглери.
— Басх Дэ-Рэйн, — представился «господин учёный». Под пристальным вздором Кадраэль Магеммы он явно испытывал неловкость.
Меня же по-прежнему не удостаивали вниманием.
— Ага, — сказала архи-Нэль. — Вот и вы, наш необыкновенно ловкий исследователь. Много же нам потребовалось времени, чтобы по достоинству оценить вашу преданность делу. Мы, пожалуй, — она позволила себе лёгкий, потрясающе музыкальный смешок, — проделали этот путь лишь затем, чтобы принести вам свои извинения. Иногда победить дракона, сотворённого ужасной волокитой и бардаком в бумагах Тунглид Рэтур, бывает действительно сложнее, чем преодолеть несколько не слишком толстых стен… Вы выбрали второе, и это неудивительно! Но теперь нам нужно наверстать упущенное и приступить к работе как можно скорей.
— Я вас не понимаю, — Басх упрямо вскинул голову. — Вы пытались меня убить…
— Во имя Неба! — сердито прервал его архимаг. — А чего вы вообще ждали, совершив кражу? Да ещё присвоив себе реликвию, добытую немалым трудом — нашим трудом! Разумеется, в наших глазах вы были врагом, но ваше упорство и талант… В общем, мы пересмотрели своё поведение и готовы оставить склоки позади… на том условии, что и вы своё пересмотрите.
— Что это значит?
— Это значит, что долина Тунглид Рэтур — а я, поверьте, имею право говорить от её имени! — оказывает вам поддержку и готова предоставить все необходимое для претворения в жизнь вашего замысла. И стан Долины Магов открыт не только для вас, но и для ваших… — Мерклес де Разор наконец-то посмотрел на меня, и голос его споткнулся.
Ветер пронёсся по склону леденящей волной и соскользнул с него, будто шуршащий отрез полупрозрачной ткани, и был странный миг, в течение которого мир оставался неподвижным, как барельеф. Лицо бывшего мастера особых классов почти не изменилось, только антрацитовые глаза вспыхнули, и я готова поклясться, что он видит не только меня, но и плеяду гневных духов за моей спиной.