— И не говори, — сказала я, отнимая руку с чувством странного беспокойства.
— А что, дедушка совсем не может с этим ничего сделать?
— Похоже на то.
— Да непохоже ведь! — Святоша фыркнул и нахмурился. — Я ему, конечно, благодарен за то, что концы не отдал, но врать за свои — сколько ему там на самом деле? — годы он так и не научился. Он знает больше, чем говорит, разве ты не видишь?
Я пожала плечами:
— А что я могу сделать? Мы с тобой, знаешь ли, не в том положении, чтоб ответы у него требовать. Сам ведь про Тунглид Рэтур говорил — а кто нас от них защитит, если не Ганглери?
— Твоя правда…
Последний багрянец на руках потух, оставив лишь ноющие рубцы. Если не всматриваться слишком пристально, можно было подумать, что я ношу изорванные перчатки. Боль всё ещё вспыхивала кое-где, но шевелить пальцами я уже могла, не морщась.
— Есть хочется. Принеси, пожалуйста, похлёбки.
— Сейчас, грызун.
Пока я поедала остывшую пищу, пялясь в очаг остекленевшими глазами, вернулся Ганглери. Выражение его лица не внушило мне большой надежды: казалось, он был обеспокоен теперь ещё сильней, чем до ухода. На его груди поблёскивал тусклой зеленью какой-то амулет, которого раньше я на нем не замечала.
— К вечеру может подняться пурга, — сообщил маг. — Время на исходе, детки.
Голос его был тихим и будничным, но от этого мне стало только тревожней.
— На что это вы намекаете? — осведомился Святоша, который, по-видимому, разделял мои чувства. — Чьё время?
— А у вас, кажется, талант задавать правильные вопросы, — Ганглери усмехнулся одними губами. — Возможно, когда-нибудь он вам пригодится, но не сегодня. Но знайте: я рад тому участию, которое принял в вашей жизни, юноша. И рад видеть, что вы почти поправились. Потому что завтра вам обоим придётся покинуть Мастерскую.
Я взвилась на шкурах, забыв о своих израненных руках:
— Завтра?! Так скоро?..
— Скорей, чем мне бы хотелось, девочка, — обернувшись ко мне, маг вздохнул, и стена льда в его глазах, наконец, распалась. — Гораздо скорей.
Он подошёл ко мне. Я в очередной раз удивилась тому, как твёрд и лёгок его шаг — словно время имело над ним не больше власти, чем над эльфийскими артефактами.
— Как руки?
Я подняла ладони вверх и пошевелила пальцами:
— Терпимо.
— Прекрасно. Надень варежки, девочка. Нам с тобой придётся совершить прогулку. Мне не хотелось бы тревожить тебя сейчас, но, как я уже сказал, наше время на исходе.
22
Ветер больно колол щеки и жёг потрескавшиеся губы. Я взглянула вверх: тёмно-серое, набухшее небо уже роняло первые снежинки. Ганглери был прав: собиралась пурга.
Сам маг шёл впереди. Не так стремительно, как вчера, перед первым нашим уроком: сейчас походка выдавала его глубокую задумчивость. Я начинала задаваться вопросом, а помнит ли он вообще о моём присутствии?
От быстрого подъёма на гребень у меня начала кружиться голова. Мастерская мелькала внизу, точно рисунок на дне тарелки. Она то пряталась за острыми скалами, то разворачивалась во всей красе.
Дорога становилась всё трудней. По мере приближения к вершине свист ветра усиливался. Его песня была злой и яростной: он не желал, чтобы я достигла цели. Куда сильней ему хотелось сбросить меня вниз и полюбоваться тем красным росчерком на камнях, которым я стану.
Ганглери же, однако, продолжал идти так уверенно, словно стихия не в силах его коснуться.
— Куда мы все-таки идём?! — не выдержала я, когда мне пришлось прижаться к скале, чтобы не упасть на особенно узком участке тропы.
Мне с трудом удалось перекричать безумный свист. Опираясь голой ладонью о покрытую льдом скалу, Ганглери обернулся, и молнии в его глазах заставили меня вздрогнуть.
Что тебе до гнева зимней бури, если ты сам — весенняя гроза?..
— Ты должна кое-что увидеть и запомнить. Это важно. Потерпи немного, мы почти пришли.
Вскоре восхождение над пропастью и впрямь завершилось. Мы оказались перед двумя скалами-близнецами, тускло мерцающими сквозь плотный снегопад. Тропка пролегала между ними, но ненастье мешало взору проникнуть за этот рубеж.
Небо отсюда казалось таким близким, что я невольно вытянула руку вверх: а ну как выйдет дотронуться?
Не вышло.
Тем временем, Ганглери вступил в проход и поманил меня за собой. Я сделала несколько шагов вперёд, и шум ветра в ушах разом стих. Тишина окружила меня так неожиданно, что я едва не отпрянула назад. Обернувшись к метели, которая свистела за скалами, я вдруг осознала, что ни одна снежинка не может миновать рубеж, который мы только что перешли.