Глазастый повернулся лицом к скале, развязал платок и уставился на нее своими огненными глазами. Скала треснула, во все стороны полетели куски, и вскоре от нее осталась только куча песка. Что-то сверкало в песке, точно пламя. Глазастый подошел к куче, поднял и принес королевичу. Это было чистое золото.
— Ну, брат, тебе и в самом деле цены нет! — сказал королевич. — Дурак тот, кто не захотел бы взять тебя на службу. Но если у тебя такие хорошие глаза, погляди-ка и скажи, далеко ли еще до железного замка и что там сейчас делается?
— Если бы ты ехал один, — ответил Глазастый, — то и в год бы туда не доехал. Ну, а с нами доедешь еще сегодня. Там для нас готовят, кстати, и ужин.
— А что делает моя невеста?
И сказал королевич:
— У кого в груди сердце доброе, пусть поможет мне освободить ее.
Все трое обещали ему, что помогут. И повели его между серыми скалами через пролом, который Глазастый сделал своими глазами, и все дальше и дальше через скалы, чрез высокие горы, чрез дремучие леса, и если дорогу что-нибудь преграждало, три приятеля мигом ее очищали. И когда стало солнце клониться к закату, горы сделались ниже; поредели леса, а скалы скрылись в густом вереске; когда солнце спустилось совсем, королевич ехал по железному мосту к воротам замка, и как только солнце зашло, сам собою поднялся мост, захлопнулись ворота, и королевич со своими спутниками очутился в железном замке в плену.
Оглядевшись по сторонам, королевич отвел своего коня в конюшню, — тут уже все было для него приготовлено, — и направился с тремя приятелями в замок. Во дворе, в конюшне, в прихожей и в покоях замка они видели в полумраке много богато наряженных людей — господ и слуг, но никто из этих людей ни разу не пошевелился, все они были окаменелые. Королевич и его спутники миновали несколько покоев и вступили в трапезную. Трапезная была ярко освещена, посреди стоял стол, уставленный добрым питьем и всякими яствами и накрытый на четыре прибора. Ждали-ждали они, думали, что еще кто-нибудь должен притти, но никто не приходил; тогда они уселись за стол и начали есть и пить, чего их душа хотела.
Наевшись и напившись, они стали осматриваться, где им лечь спать. Тут неожиданно распахнулись двери и в покой вошел чернокнижник — согбенный старец в длинной черной одежде, с плешью во всю голову и с седой бородой по колена; вместо пояса было на нем три железных обруча. Он вел за руку распрекрасную девицу в белом платье с серебряным поясом и в жемчужной короне; но она была бледна и печальна, словно встала из гроба. Королевич тотчас ее узнал, вскочил с места и пошел ей навстречу; но прежде, чем успел он вымолвить слово, чернокнижник сказал:
— Я знаю, зачем ты явился. Ты хочешь похитить у меня королевну. Что ж! Если сумеешь три ночи за ней углядеть, чтобы она от тебя не скрылась, тогда буть по твоему, бери ее себе. А если скроется, окаменеешь вместе со своими слугами, как все те, что приходили сюда до тебя.
После этого чернокнижник указал королевне на стул, а сам ушел.
Королевич не мог отвести глаз от красавицы, так она была хороша. И он начал с ней разговаривать, спрашивал ее и о том, и о сем; но она не отвечала, не улыбалась и ни на кого не глядела, точно была из мрамора. Он уселся с ней рядом и решил всю ночь не спать, чтобы она от него не ушла. А для пущей верности Длинный вытянулся, как ремень, и обвернулся вокруг всего покоя вдоль стен, Толстый сел в дверях, надулся и заткнул собой двери так, что и мыши не проскользнуть, а Глазастый стал на страже у столба посредине покоя. Но вскоре у всех глаза стали слипаться, они заснули и проспали всю ночь, как убитые.
Когда стало рассветать, королевич проснулся первый, и, словно кто ему нож в сердце всадил — королевна пропала. Он тотчас разбудил своих слуг и стал спрашивать их, что же делать теперь?
— Ничего, не горюй! — сказал Глазастый и выглянул в окно. — Я уже вижу ее. За сто миль отсюда есть лес, а посреди леса стоит старый дуб, а на том дубе, на самой вершине — желудь, и тот желудь — она. Пусть Длинный посадит меня к себе на плечи, и мы добудем ее.
Длинный тотчас посадил его, вытянулся и зашагал, что ни шаг — десять миль, а Глазастый указывал путь.
Не прошло и минуты, — другой не успел бы кругом хаты обежать, — как они уже были обратно, и Длинный подал королевичу желудь.
— Брось его наземь! — сказал он.
Королевич бросил желудь, и в тот же миг королевна предстала пред ним.
Когда солнце стало появляться из-за гор, с грохотом распахнулись двери, и в покой, коварно усмехаясь, вошел чернокнижник. Но увидев королевну, он нахмурился, заскрежетал зубами — и трах! Один железный обруч на нем лопнул и соскочил. Он взял королевну за руку и увел.