— Безволосый, безволосый!
Был ещё домовой у приказчицы в Начераде. Вот как он к ней попал. Пришел однажды к приказчику человек и предлагает купить старое ружье. Приказчик не хотел покупать.
— На что мне ружье, что я с ним буду делать? Нету у меня лишних денег.
— Неужто не дадите мне за него три гроша? — уговаривал продавец (домовой всегда продается именно за три гроша).
— Ну, коли просите три гроша, я, пожалуй, заплачу вам даже с лихвой, — сказал хозяин.
Но человек не взял больше. Хозяин купил ружье и повесил его в комнате на гвоздик. Ночью ружье исчезло, а вместо него объявился домовой Шетек.
Шетек обычно лежал за печкой, и его никто не видел, кроме хозяйки и служанки. Но с тех пор, как он появился, коровы стали давать такой удой, что прямо на удивление. За это хозяйка Шетека привечала, давала ему каждый день миску сметаны. Шетек лакомился сметаной, жил припеваючи и часто озорничал. Однажды служанка месила в горшке кубанки[5], а домовой сидел рядом. Стоило девушке отвернуться, как он шасть рукой в горшок — и в рот. Девушка заметила, шлепнула его шумейкой и крикнула:
— Проваливай, баламут! Нечего тебе совать лапы в горшок!
Домовой тотчас же отплатил ей за обиду. На сундуке лежали туфли, которые хозяйка купила девушке утром на рынке. Шетек схватил туфли и разорвал их на куски. Работница побежала жаловаться хозяйке, та пришла, глядит, — а туфли опять целы.
Батраки и работницы ничего не могли утаить от Шетека. Стоило кому-нибудь из них отрезать себе кусок масла или сунуть в карман сыр или доярке припрятать крынку молока, как хозяйка уже знала обо всем от Шетека и задавала виновному жару. За это батрачки разболтали по всей округе, что хозяйка держит домового, и люди стали повторять ей это в глаза.
Хозяйку такие разговоры огорчали, и ей захотелось избавиться от Шетека. Но как? Тут ей пришло в голову, что надо позвать того человека, что принес домового, заплатить ему и попросить его убрать Шетека. Человек пришел, велел всюду в доме насыпать муки и начал заговаривать домового. Шетек вопил так, что слушать было страшно, не хотелось ему уходить, но пришлось. На муке были видны следы, словно собачьи лапы, это Шетек шел из комнаты через сени, по лестнице, на чердак до печной трубы. С тех пор хозяйка его никогда не видала.
Кум Пискачек был самым богатым мужиком в деревне. Он владел лучшими пашнями и лугами, дом у него был что хоромы, а амбары ломились от добра. Но, как часто бывает, кто много имеет, тому хочется еще больше. И куму Пискачку захотелось разбогатеть без трудов. Он решил, что заведет в доме домового, и тот будет носить ему деньги. Вот он взял яйцо от черной курицы, зашил его в рубаху под левой рукой и ходил с ним девять дней, не мылся, не чесался, не молился и каждый день переходил девять межей. На девятый день из яйца вылупился домовой.
Тут наступили для Пискачка золотые времена: денег столько, что не знал, куда и деть их. Сносил в своей усадьбе строения, строил новые, покупал все, что придется, ел, пил что душе было угодно, и при том высоко задирал нос (словно хотел схватить зубами звезды). Лошадей своих Пискачек кормил хлебом и поил пивом, когда же приходил к нему нищий и просил христова подаяния, Пискачек сердито ругался и прогонял бедняка.
Но нет радости без горя. Чем спесивее становился богатей, чем больше заносился он перед бедняками, тем сильнее озорничал в его доме Шетек, принося ему убытки и огорчения. Пискачек все сносил терпеливо, ведь Шетек был ему нужен, но с бедными Пискачек был все так же груб и высокомерен. Однажды пришел к нему бедный сосед и попросил в долг четверик ржи. Пискачек на него накричал и отказал наотрез. Сосед, задетый за живое, отпустил замечание насчет неправедно нажитого богатства. Пискачек пришел в ярость и спустил на него злого дворового пса, бедняга еле унес ноги. На другой день утром Пискачек поехал на базар, и когда к полдню вернулся домой, жена выбежала ему навстречу, плача и ломая руки: Шетек загрыз их младшего сына в колыбельке.
Пискачек остолбенел, услыша это. Больше всего на свете он любил младшего сына. С тех пор он ходил повесив голову и все думал, как бы избавиться от домового. Однажды он встретил старьевщика Абрагама.
— Нет ли чего-нибудь для продажи, пан Пискачек?