Бросив ленивый взгляд в сторону выхода, я замерла, чувствуя, как меня всю обдает жаром от неожиданности.
Борис обвел взглядом помещение и когда отыскал меня, его брови сошлись в переносице и мужчина, не раздумывая, двинулся ко мне.
Прощалась ли я с жизнью в тот момент? Да не то слово!
Вид у Синей Бороды был свирепый, как у гладиатора, а из глаз и вовсе сыпались искры.
Он подошёл к моему столику и остановился в метре, разглядывая мое слегка оторопевшее лицо.
— Я полгорода обыскал, — зло бросил он. — Какого черта ты не отвечала на звонки?
Ну вот, только «представления» в общественном месте мне не хватало!
— Будем обсуждать это здесь? При людях? — хмуро поинтересовалась я, хотя страшно было, как никогда. — Не хотела и не отвечала!
Кравцов бросил недовольный взгляд присутствующих, которые без сомнений прислушивались к нам, а потом снова посмотрел на меня.
— Поехали домой, — не предложил, а приказал Борис. — Там поговорим. И давай без детских выходок. Я сыт ими уже по горло!
— И о каких это детских выходках вы говорите? — я опять начинала сердиться. — Я не сделала ничего такого!
— Уверена? Тебе огласить весь список?
Я недовольно поджала губы, резко поднялась и подхватила сумку, направилась в гардероб за верхней одеждой.
— Заплатите! — бросила я через плечо.
Быстро одевшись, я вышла из кафе и сразу наткнулась на Кравцова, который стоял и курил, не обращая ни кого вокруг внимания.
— Мы едем? — стараясь говорить уверенно, поинтересовалась я, хотя коленки чуть подрагивали.
Борис сделал «затяжку» и выдохнул столб дыма, переводя взгляд на меня. Смотрел пару секунд, но как-то странно, так, что у меня аж ладони вспотели от поступающего волнения.
— Едем, — кивнул он и отвернулся, выбрасывая в урну недокуренную до конца сигарету.
В автомобиль мы садились совершенно молча и даже не глядя друг на друга.
Устроившись на заднем сидении, я сразу отвернулась к окну, а Синяя Борода, тем временем, выехал с парковки и не спеша поехал по городу.
— Запомни раз и навсегда, — вдруг подал он голос. — Никогда не ведись на провокации, либо всю жизнь будешь пожинать дерьмо. Имей гордость пропускать собачий лай мимо ушей. Поняла меня?
Я отвела взгляд от окна и сразу встретилась с глазами цвета преддождевого неба в зеркале заднего вида.
— Поняла, — тихо сказала и отвернулась. — И что теперь будет?
Кравцов свернул вправо.
— Ничего не будет. Я во всем разобрался.
Я снова посмотрела в его сторону и нахмурилась.
— Разобрались? — недоверчиво отозвалась я.
— Разобрался, — как ни в чем не бывало, отозвался мужчина. — Но я буду очень тебе признателен, если ты больше не будешь устраивать никаких заварушек и доставлять мне тем самым еще больше проблем. Не люблю почем зря терять свое время.
Только-только хотела сказать, что я его об этом не просила, но решила смолчать.
— Хорошо, — сказала, поджимая губы. — Я постараюсь.
Мужчина больше ничего не сказал.
До дома Кравцова оставалось ехать не более десяти минут. Ничего не предвещало беды.
Переваривая разговор с Синей Бородой, я все гадала, как именно он уладил конфликт с Смирновской, но спрашивать об этом не хотела. Все равно не признается. Думаю, я завтра могу сама все узнать.
Внезапно я услышала скрежет шин об асфальт и испуганно вскинула глаза, но не успела я даже что-то понять, как послышался сильный удар, меня бросило в сторону. Боль в голове, крик прохожих, темнота…
— Вика!.. Вика, очнись!
Помимо напряженного голоса Бориса вокруг слышались крики людей, звук сирен, а еще я ощущала запах мужской туалетной воды, гари и… крови.
Я приоткрыла глаза, но от яркого света снова зажмурилась и почувствовала, как виски пронзила острая боль. Меня затошнило.
— Вика, ну же!..
Темнота была такой манящей, такой уютной, что приходить в себя вообще не хотелось. Стоп, а что вообще случилось?..
— Детка, открой глаза! — повторил все тот же голос. — Вика!..
Рядом послышался какой-то топот, а потом я вдруг почувствовала резкий запах нашатырного спирта и распахнула веки, машинально отмахиваясь от неприятного запаха так, что ударила по ладони того, кто эту гадость держал около моего лица. Бутылочка выпала из рук парня в синей форме и он поспешил поднять ее.
— Так то лучше, — проговорил Борис, разглядывая мое лицо. — Теперь давай попробуем встать…
Оказывается, мы расположились на тротуаре, причем я лежала на коленях сидящего под столбом Бориса. Когда мужчина все же осторожно поднял меня, голова у меня на мгновение закружилась, но я сумела устоять на ногах.
Вокруг была какая-то суматоха: многие снимали происходящее на камеры телефонов, машины сигналили из-за образовавшейся на дороге пробки, потому, что в наш автомобиль врезалась «газель» и смяла всю сторону пассажирского сидения. Не представляю, что со мной было, если бы я сидела впереди.
Меня снова начало тошнить и я покачнулась, хорошо, что Кравцов успел подхватить меня под руку.
— Тише-тише, не падай, — мужчина повел меня прочь от суетящейся бригады «скорой помощи». Кажется, авария малой кровью не обошлась, и пострадал кто-то еще. — Сейчас, погоди…
Пока Борис отвечал на звонок и что-то орал, я разглядывала улицу, на которой происходило черт знает что, а потом увидела, как на носилках понесли накрытую простыней женщину, чьи темные волосы свисали с края. Она умерла.
Как-то внезапно вспомнилась мама, которую насмерть сбили на пешеходном переходе, и у меня начала уходить из-под ног земля.
В нос опять ударил запах крови и я, толком не управляя рукой, смахнула с лица прилипшие волосы, моментально чувствуя на пальцах что-то липкое.
Кровь.
Моя?..
— Да мне похер, что дорога перегружена, и ты не можешь проехать! Забери нас отсюда! — продолжал орать Кравцов, а потом убрал телефон в карман, повесил на руку мой рюкзак и неожиданно подхватил ничего не понимающую меня на руки. — Не теряй сознание, солнышко…
Мне все это снится, да? Наверное, я сейчас проснусь, спущусь на кухню, а там папа печет мои любимые блинчики и напевает под нос песню группы «Ласковый Май». Он пожелает доброго утра и поцелует меня в лоб, усаживая за стол.
Похоже, из моих глаз потекли безмолвные слезы, потому что щекам стало щекотно и мокро.
Наконец, Борис дошел до машины и осторожно усадил меня на заднее сиденье, располагаясь рядом.
— Поехали, — холодно бросил он водителю, и автомобиль сорвался с места.
Мое сознание продолжало плыть. Я то просыпалась, то засыпала, голова продолжала кружиться. Реальность и бред я не различала вообще, бредом казалось буквально все.
Кравцов все кому-то звонил, угрожал уволить к чертовой матери, если кто-то что-то не сделает, а потом бросал трубку и продолжал держать меня, поторапливая водителя.
…А папа улыбался и махал мне рукой.
Я так хотела подскочить к нему, обнять, сказать, как сильно скучаю, но не могла — ноги, будто вросли в землю.
— Вика.
— Папа?..
— Виктория, вы меня слышите?
Я приоткрыла глаза и уставилась на пожилого мужчину, у которого были необычайно добрые глаза. Он стоял рядом с больничной койкой, на которой я лежала, и смотрел на меня.
— Ну, наконец, вы пришли в себя! — он потоптался на месте. — Как вы себя чувствуете?
Я прислушалась к себе и поняла, что, в принципе, неплохо.
— Голова болит, — пробормотала, чувствуя, как во рту все пересохло. — Можно воды?
Доктор кивнул, подошел к тумбочке, налил жидкость в стакан и протянул мне.
Я чуть приподнялась и стала жадно пить, а после, поблагодарив, вернула стакан.
— Пока мы были без сознания, мы провели небольшое обследование, — мужчина взял в руки планшет с записями. — У вас легкое сотрясение мозга, ничего серьезного. Правда, некоторое время может присутствовать головокружение, головная боль, нарушение сна. Рекомендую остаться на некоторое время здесь, чтобы мы могли понаблюдать за вами.