Сходу бывает сложно найти ошибку в софизме, и доказательство кажется безупречным. Но неявный порок всегда имеется и скрыт он в одном из исходных ложных положений софизма, на нём и строится весь вывод.
В теории относительности это — постулат независимости скорости света от движения, противоречащий первому постулату о справедливости закона инерции для света.
В квантовой теории это — постулат квантования энергии и принцип неопределённости, дуализма волна-частица.
Сколь бы правдоподобными ни казались выводы этих теорий, они ничего не стоят, ибо построены посредством индукции на базе ложных предпосылок. Не случайно Эйнштейн преклонялся перед логикой, подобно Аристотелю, называемому отцом этой науки: оба они выводили свои ложные умозаключения, следуя абстрактным, формально-логическим путём, изолированным от реальности. Как верно отмечено в символичном и остроумном фильме "Трасса 60", именно такая софистика и казуистика позволяет адвокатам в судах, используя логику и манипулируя законами, доказывать, что белое — это чёрное и наоборот. Совсем как в случае кванторелятивистских теорий: все прекрасно видят, что решение ложно, но формально всё выглядит столь безупречно, что комар носа не подточит. По замечанию самого же Эйнштейна такой формально-математический индуктивный метод — это единственный совершенный способ водить за нос самого себя (а заодно и других).
Начинать с индукции кроме того и не рационально. Если сразу подробно математически прорабатывать частности, можно потратить уйму времени впустую. Всё равно, как если архитектор начнёт строить здание, а в ходе постройки окажется, что оно не вписывается в окружающее пространство. Рецепт кванторелятивистов при таких нестыковках состоит в сносе мешающих зданий, хотя причина ошибки состояла лишь в их собственной недальновидности и некомпетентности.
Таким образом, всегда надо прежде понять, каким путём следует идти, определить направление развития, построить план, каркас, схему, а затем уже продвигаться дальше, на каждом этапе проверяя соответствие построения реальным условиям. Поэтому в науке необходимо сначала анализировать проблему глобально, в целом, не сосредотачиваясь на частностях, следя в первую очередь за естественностью всей концепции, а не отдельных её аспектов. Так, Коперник никогда бы не построил свою теорию, если бы застопорился на объяснении некоторых кажущихся несоответствий его концепции, — таких, как отсутствие параллакса звёзд, неощутимость движения Земли и т. д. Так же и Колумб никогда бы не открыл Америки, не будь он уверен в правильности своей идеи, благодаря чему упорно стремился к своей цели, не обращая внимания на частные затруднения. И Коперник, и Колумб нашли верный, наиболее естественный путь, которому видели массу подтверждений, а частности, мелкие несоответствия своих теорий, справедливо сочли временными проблемами, которые однажды будут разрешены.
Итак, методы индукции и дедукции должны работать в паре, дополняя друг друга и работая в правильном порядке. Тогда верная теория сама, без натяжек, начинает ассоциироваться с разными явлениями природы, общества и даже языка. Одно истинное зерно теории ведёт к далеко идущим выводам и предсказаниям, обрастает целым миром, как бы кристаллизует его вокруг себя. Часто такая теория обнаруживает аналогии, параллели не только в физическом мире, но и в быту, в мире наших ощущений, в фольклоре, в разговорном языке и других культурных проявлениях. Если почитать поэму Лукреция "О природе вещей", можно поразиться тому количеству моделей, сравнений, иллюстраций, метафор, аллегорий из жизни и даже простой речи и письма. Так, Лукреций сравнивает атомы с буквами алфавита. Подобно тому, как тексты, слова представляют собой сочетания букв, так и тела, молекулы — это сочетания атомов. От типа букв и порядка их расположения зависит качество, звучание слов. Точно так же от типа атомов и порядка их сцепления зависят свойства тел. Тем самым Лукреций не только опередил развитие физической химии на два тысячелетия, но и предвосхитил открытие великим русским учёным А. Бутлеровым структурной химии. Даже число основных атомов, из которых составлено большинство тел, примерно равно числу букв в современных алфавитах — около тридцати (остальные — атомы инертных газов, редкоземельных металлов и других редких или рассеянных элементов, которым могло бы найтись соответствие в древних, более полных славянских и санскритских алфавитах).