В итоге видим, что блефом стоит считать скорее теорию относительности с квантовой механикой, которые строились совершенно произвольно, без достаточных опытных и даже интуитивных оснований. Согласно же принципу бритвы Оккама именно такие теории, несводимые к интуитивному или опытному знанию, и должны устраняться из науки. Весьма точно такой блеф отцов-основателей теории относительности и квантовой механики во главе с Эйнштейном показан в фильме "Коэффициент интеллекта". Там учёные тоже создали "великое" открытие из ничего, подняв грандиозную шумиху, причём так, что все в это поверили, и никто не заметил подвоха. Напрашивается мысль, а не была ли и теория относительности всего лишь грандиозной шуткой, мистификацией? Свидетельством этого многие считают широко тиражируемое фото Эйнштейна с высунутым языком [25, 111]. Блефовать выгодно тем, кто получает в результате славу, деньги, гранты и должности, обретая при этом контроль над знанием, наукой, образованием и т. п.
Простым же людям, инженерам и физикам, искренне увлечённым наукой, блефовать бессмысленно: они ничего в результате не приобретают. Издание книг на свои средства, исследовательская деятельность для них — это чисто затратные, не приносящие дохода и славы мероприятия. Да и не станет заниматься мистификациями настоящий искатель истины. Тому, кто ищет истину, ни к чему обманывать себя и других: его цель обратная. По этому поводу К.Э. Циолковский писал: "Я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы, но я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть и в отдалённом будущем — дадут обществу горы хлеба и бездну могущества" [69, с. 180]. И чуть далее он же: "Меня очень огорчает увлечение учёных такими рискованными гипотезами, как эйнштейновская, которая теперь поколеблена фактически (Миллер, Тимирязев)" [69, с. 187]. Да, когда-то Циолковского называли фантазёром, сказочником, а его теорию межпланетных перелётов и ракет — блефом. Но будущее показало, что даже самые смелые идеи Циолковского вполне реализуемы, а блефовали и заблуждались как раз те, кто отвергал его теории, отстаивая неправедные неклассические концепции, прикрываясь авторитетами и своим высоким положением.
Итак, решение об истинности одной теории и ошибочности другой нельзя принять в одностороннем порядке. Должна быть выслушана и другая сторона, как говорили в античности. Истина рождается в споре. Поэтому будем с интересом ждать новой критики и в адрес БТР, и в адрес теории относительности с квантовой механикой. Хотя, надо заметить, что в последние годы эксперименты и астрономические наблюдения выявляют всё больше нестыковок именно в теории относительности, квантмехе и космологии. И очень вероятно, что в ближайшие годы эти скапливающиеся противоречия превысят критическую массу, что приведёт к взрыву и новой революции в физике и космологии. Что придёт этим теориям на смену, можно только гадать. Но очень возможно, что это будет БТР — перспективная теория, созданная век назад и всё это время ждавшая своего звёздного часа. Вот-вот он настанет.
§ 5.19 Роль критики и опыта в развитии БТР
Сумневающийся я.
Итак, БТР, несомненно, рано или поздно столкнётся с критикой, дотошной и хорошо продуманной. И это замечательно! Критика необходима любой новой теории, не только чтобы изучить её возможности и принять решение о её справедливости или ошибочности, но и для развития, уточнения теории, привлечения к ней внимания. Не зря учёные долгое время боялись критиковать БТР, видя её огромные возможности и преимущества перед СТО и квантмехом. О Ритце и его теории предпочитали просто молчать, обходить этот неудобный вопрос стороной. Вот почему о БТР многие даже не знают и испытывают искреннее удивление, обнаружив столь простую и изящную классическую теорию.
Верную теорию критика делает лучше — уточняет, развивает, закаляет своим жаром и холодом, ударами своего молота. А ложную теорию критика ломает, ослабляет. Не случайно теорию относительности всячески оберегают от критики и особенно от рассмотрения её альтернатив — для неё это смертельно. По той же причине кванторелятивисты очень не любят, когда им задают некоторые простые вопросы. Скажем, что такое свет? Или, что происходит в объективной реальности, в отсутствие наблюдателя? Отвечать начинают либо туманным мистическим языком, либо набором громоздких формул, поскольку наглядно объяснить не могут. От этого и учителя испытывают дискомфорт, а ученики причину непонимания видят в своей умственной неполноценности, особенно когда все делают вид, словно им всё ясно и понятно.