— Стой, — вдруг донёсся до моих ушей тихий мужской голос.
Я сделала шаг назад и посмотрела на лежащего передо мной мужчину.
— Стой, не уходи... — продолжил он. — Не хочу умереть в одиночестве.
Подумав несколько секунд, я закрыла дверь, бросила рюкзак к его кушетке и, пододвинув табурет, села рядом.
— Как твоё имя? — тут же поинтересовалась я.
— Алеф, — просипел он. — А ты...
— Джоконда, — решив не напрягать беднягу, тут же произнесла я своё имя.
Ещё раз осмотрев его, мне сразу стала понятна причина подобного имени — Алеф, — что в переводе означает «бык». Он действительно чем-то напоминал это животное: крупный, плотно сложенный, с короткой шеей — ну чем не бык?
— Что с тобой случилось-то? — спросила я.
— Неудачно завершил задание, — ответил Алеф. - Давно работаю с учёными, а так оплошался в первый раз...
— А руку где оставить умудрился? — проведя взглядом по забинтованной культе, поинтересовалась я.
— Да, по пути «Жадинку», жующую сталкера увидел, а у него из контейнеров такие артефакты просвечивали! Не пойму, что на меня нашло... — тяжело вздохнул он. — В итоге ни руки, ни хабара! А бок уже снорки на подходе покоцали.
— Жадность — грех, — протянула я в ответ, услышав его историю. — Я, правда, не верю во всё это, но люди так говорят.
— Может, они и... — Он не успел договорить, и его тело начало бить конвульсиями.
Но это не продлилось долго — его быстро отпустило. На тревожный сигнал, который в этот момент начали издавать аппараты, к которым он был подключен, прибежали двое в халатах. Они быстро вывели ситуацию в нормальное русло, но из их разговоров, я поняла, что живёт он последний час.
— Ты здесь? — спустя какое-то время, хрипло спросил он.
— Здесь, — ответила я.
— Помоги мне, — продолжил Алеф, — вот здесь, в кармане...
Следуя его инструкциям, я извлекла из внутреннего кармана его кителя сложенное вдвое фото и вложила ему в левую руку. Бережно раскрыв пальцами фотографию, он с улыбкой посмотрел на неё. Прошло уже больше десяти минут, а он всё смотрел, смотрел на фото, иногда в голос усмехаясь, явно что-то вспоминая. в его взгляде я читала тоску и сожаление, будто он винил себя в том, что больше не увидит того, кто изображён на снимке, будто он многое не успел сказать этому человеку, который определённо занимал, если не первое, то одно из главных мест в его жизни.
— Жена? — поинтересовалась я у него, но в ответ он лишь отрицательно мотнул головой.
«Может, мать или сестра?» — подумала я уже про себя.
— Всё бы сейчас отдал, чтобы он мне опять в берцы нассал... — горько протянул Алеф.
Я опешила.
— Что, прости?
Алеф повернул фотография изображением ко мне, и я начала понимать, о чём он говорит. На картинке, что он мне показывал, был запечатлён кот. Нет, не какой-то там «с голубой кровью», а наш, самый обычный дворовый кот. Он сидел на лавке и довольно щурился, видимо зная, что его фотографируют, — позировал, дьявол. Короткая шерсть лоснилась в солнечных лучах, отчего и без того необычный окрас наполнялся новыми бликами и оттенками, а на самом деле шерсть-то его была серо-рыжая, знаете, когда каждая волосинка была окрашена в несколько цветов, и ко всему прочему имела в общем тёмно-серые разводы — черепаховый окрас. А морда с розовым носом и пушистыми усами, грудь, брюхо, лапы с «чулочками» и кончик хвоста — белые.
— Говорю, всё бы отдал, чтоб этот шерстяной пидарас мне опять в берцы нагадил, — повторил сталкер, тяжело улыбаясь. — Тогда я его чуть не прибил. Так этим же берцем в него запустил, что глаз подбил и морду пропорол. Он тогда щеманул куда-то, а я берц отмыл и уходить куда-то собирался — не долго я тогда дома побыл, пару часов. А он увидел, что ухожу, осторожно так ко мне подошёл, я шнуруюсь, а он об ногу тереться начал, больной, здоровой щекой... Трётся и мурчит...
На мгновение зависла тишина.
— Куда хоть собирался? — спросила я, прерывая паузу.
— Сюда, в Зону, — ответил сталкер. — Не знаю, зачем я тогда эту фотографию с собой взял. Ни матери, ни сестры, а именно этого придурка — Кузи... Ему здесь почти год, и его на лето в деревню отвезли, каникулы ему устроили, так сказать. И, знаешь, всегда он рядом со мной был: случилось что, баба бросила, в армию ушёл-вернулся — этот чёрт всегда где-то рядом слонялся.
— А потом что? — спросила я, чтобы хоть как-то протолкнуть ком, застрявший в горле. — Что с ним случилось после твоего отъезда?
— Не знаю. Когда на границе задержался, сеструха письмо прислала, о себе, о матери с отцом написала, а Кузька, говорила, убежал почти сразу же, так его и не видели до сих пор...
Алеф хотел было ещё что-то сказать, но опять зашёлся в конвульсиях. И опять прибежали эти ребята в халатах, и опять они начали его откачивать. Фотографии в его руке уже не было, видимо, она выпала, когда всё началось. Заметив её на полу, я бросилась под ноги учёным, на что получила резкий ответ с просьбой не мешать.
Ещё минут десять они откачивали сталкера, но все попытки были тщетны... Алеф так и умер с застывшими на глазах слезами воспоминаний. Учёные же, переглянувшись между собой, тут же завернули тело в простыню и потащили прочь из палаты.
— Куда вы его? — схватив своё барахло и следуя за ними, протараторила я.
— Куда, куда, в крематорий! — ответил один из «носильщиков».
Вскоре мы оказались в небольшой комнатке, одна стена которой была оснащена рядом небольших дверц с маленькими окошками. Распахнув одну из них, учёные выдвинули из жерла печи металлический поддон, похожий на носилки, и положили на него тело сталкера. Тут же они сняли с него разгрузочный жилет, берцы, ремень и набедренную кобуру — всё, что ещё можно продать.
— Подождите! — подбежав, воскликнула я.
Оттолкнув одного из учёных, я склонилась над Алефонм и положила в нагрудный карман его кителя сложенный пополам снимок. Дождавшись, когда я закончу, до этого решив не мешать, «носильщики» задвинули поддон с телом внутрь печи, закрыли дверцу и заблокировали её засовом. Сделав несколько шагов назад, попутно увлекая меня за собой к противоположной стене, один из них нажал кнопку «Старт», и внутри разверзся Ад.
Я даже не успела понять, что произошло, как огонь поглотил всё, что ему преподнесли. Учёные к тому моменту уже собрали оставшиеся вещи и ушли, оставив дверь приоткрытой.
— Да упокоит тебя Зона... — прошептала я, выходя из комнаты.
Пройдя на свет по короткому коридорчику, я вышла к месту обмена товаром.
— Когда Выброс? — спросила я у сидевшего на вахте профессора Скрытникова.
— Вчера, — коротко ответил он.
— А если серьёзно? — подняв бровь, переспросила я.
— Джоконда, — строго начал он, — я, что, похож на клоуна?
— Нет...
— Поэтому, если я говорю, что Выброс, как вы его изволите называть, был вчера, значит он был вчера! Вас как раз вовремя подобрали — ещё пара минут, и всё, стали бы вы непонятно чем.
«Вот те на... — удивилась я про себя. — До Выброса минуты оставались, а мы без укрытия были... Так вот почему такое состояние странное было...»
— Кстати, — окликнул меня Скрытников, когда я уже уходила, — ты как его дотащила-то? Он же весом под сотню был, если не больше?
Я только пожала плечами, но в душе понимала, что у страха, как говорится, глаза велики, и как там у классика было: «Есть женщины в русских селениях...»
И вот я уже была на выходе из бункера учёных. Проверив ПДА, обнаружила там сообщение об актуальности заказа на доставку флеш-карты и, попутно открыв ячейку, забрала оттуда свои вещи. Подойдя к двери, я оказалась на пороге обновлённой, словно помолодевшей Зоны Отчуждения. Теперь мне предстояло только завершить свой путь к бару «100 рентген» через Дикие территории, выполнить заказ и хорошенько отдохнуть, пополнив свои запасы.