Грузовики с солдатами роты обеспечения и клетками подопытных животных разъехались по полигону. На отмеченных нужным удалением вычищенных от растительности площадках солдаты снимали клетки и устанавливали их на землю. В клетках сидели лохматые павианы и скалили желтые собачьи клыки. В каждую из клеток задвинули по ящику с "предсмертным рационом" из уже изрядно почерневших бананов, зеленых яблок и апельсинов. Установили поилки на десять литров воды.
На дальнем десятикилометровом рубеже рядом с клеткой поставили голый манекен с изодранным лицом.
Работали привычно, и уже через час все было готово к испытаниям.
Рота обеспечения покинула полигон. На рубежах остались несколько дозиметристов, варившихся заживо под полуденным солнцем в своих зеленых химкомплектах и противогазах.
В 11.30 настало время "Ч".
Капитан Шахов, похожий в химкомплекте на зеленого марсианина с круглыми стеклянными глазами в точке атаки открыл ящичек с баллонами оспы, вынул желтый безопасный баллон, снял крышечку, взял баллон так, чтобы струя химического реагента не попала на черную резиновую ладонь. Поднял руку над головой, увидел взлет красной ракеты и нажал на активационную клавишу.
Раздалось негромкое шипение и в небо поднялся фонтанчик ярко-желтого дыма.
"Я прямо как статуя Свободы в Нью-Йорке. Зеленый и с факелом", – с юмором подумал капитан, слушая постепенно затихавшее шипение баллона.
"Теперь час ожидания докладов дозиметристов о результатах проб воздуха и потом боевое применение". Не снимая средств защиты, Капитан Шахов сел в тени куска брезента, натянутого в нескольких метрах от рубежа атаки на сваренную из уголка раму.
Первый рубеж доложил о хорошей концентрации уже через пятнадцать минут. Потом с интервалом в десять минут пришли доклады с остальных рубежей. На десятикилометровом химреагент проявил себя тоже вполне заметно. Можно было рассчитывать на эффективное применение боевого агента.
"Узун", я "Полигон", выдвигайтесь на рубеж атаки и готовьтесь к боевому применению. Ваша поднятая рука – сигнал готовности. По команде "Атака!" применить оружие!" – прозвучал в наушниках приказ руководителя испытаний.
Шахов тяжело поднялся. По рукам и спине побежали ручейки отстоявшегося за время ожидания пота. "Сауны, диеты для похудания... Баловство! Все куда проще! Надел химкомплект и прогулялся по солнышку часок. Пять кило как не бывало!" Капитан двинулся на рубеж к ящику с боевыми баллонами.
Теперь он вынул защитного цвета баллон №12. Уже привычно открыл крышку, правильно расположил баллон в ладони и поднял руку.
"Свобода – дубль два".
Через несколько секунд в наушниках прозвучало: "Атака!".
Капитан нажал клавишу и в воздух в виде белесого дыма ушли несколько миллиардов микроскопических частиц, несущих в себе гарантированную смерть каждому человекообразному организму встретившемуся на их пути.
Когда шипение прекратилось, внутри баллона раздался негромкий хлопок.
Капитан опустил руку.
Через пять минут подъехала ожидавшая машина с дезактивационным расчетом. Капитана полили спецраствором и доставили во временный лагерь. Соблюдая специальную методику сняли химкомплект и противогаз, бросили их в отдельную герметичную камеру, а изнуренного волнениями, работой и потерей жидкости Шахова уложили на носилки и отнесли в тень недавно установленной палатки. Часа через два на пункт дезактивации, а потом и в палатку к Шахову привезли замученных дозиметристов. Никто не разговаривал. Лежа на раскладушках, молча посасывали через трубочки слабый солевой раствор.
"Глупость какая-то с этой оспой. Ну что это за оружие? – обдумывал Шахов свои впечатления от испытания. – Встал напротив расположения противника во весь рост, ветер специальный заказал, химкомплект надел. А враг все ждет покорно, когда же его наконец травить начнут. Дунул, а враг видит это и дышит глубоко, чтобы умереть с гарантией.
Вот если такую штуку использовать для диверсий как эти уроды сделали десять лет назад в Свердловске, тогда эффект был бы. Но с другой стороны, зараза не разбирает кто солдат, кто генерал, а кто первоклассница в белых бантиках. Это не те умные вороны. Да и не живут сплошные генералы в городах. Значит оружие против первоклассниц? Печально. Хотя, в отместку за Свердловск я бы вмазал по Вашингтону, рука бы не дрогнула."
Шахов высосал уже литр регидрона и почувствовал себя в состоянии продолжать службу. Дозиметристы восстанавливали силы не столько регидроном, сколько сном, громко храпя в брезентовый потолок.
Солнце недавно скрылось за горизонт, оставив в небе догорать красную вечернюю зарю. Стало заметно прохладнее. Капитан вышел из палатки. Кроме той небольшой, в которой он отдыхал, рядом стояли еще две просторные войсковые палатки для личного состава. Народа было видно немного. Возле полевых кухонь крутились повара и их помощники, несколько человек заканчивали с установкой тентов, подтягивали и крепили тросы. Далекая территория полигона была освещена фарами и прожекторами ползущих по ней машин. Перед машинами цепью шли бойцы, обеззараживая землю раствором хлорки.
Шахов пошел к штабной машине.
– Молодец, капитан! Не убоялся ответственности, смело брызнул в лицо врага гадостью! – подполковник Инин, зам командира полка по боевой весело похлопал Шахова по плечу.
Капитан Шахов стоял посреди тесной штабной будки и молча улыбался, принимая похвалы.
– Данные получены. Часть врагов уже подохла, остальные разбежались и продолжают заражать население, освобождая территорию для будущих колонистов. – подполковник был в хорошем настроении.
– Давай, бери шинель и домой на три дня. Потом продолжим шоу. Подготовишь машины, бойцов, гиббонов, то есть павианов. Все как сегодня. Выезд на боевое применение с поверхности. Ну, давай, иди отдыхай! Да, буду ходатайствовать перед Министерством о внеочередном присвоении тебе майора.
Капитан Шахов вышел от начальника.
Просторное черное звездное небо раскинулось над островом Возрождения, Аральским морем, Устюртом и Кызыл-кумами, своими краями доставая до суетных ташкентов, ашхабадов и вашингтонов. Здесь, в самом центре мироздания один одетый в полевую форму будущий майор совсем недавно держал в руках грозную стихию и по своей воле выпустил джинна из баллона. И покачнулся мир, и ужаснулись далекие звезды!
"А ты совсем ниче, парень, – подумал про себя Шахов, – иногда стоишь кой чего!"
Пока личный состав роты обеспечения наслаждался отдыхом после выезда, валяясь в казарме и поедая шоколад и хлеб с маслом, командир роты капитан Шахов занимался в основном писанием и переписыванием отчета по проведенному испытанию. Полковой писарь по пятому разу перепечатывал листы отчета, как неизбежное зло принимая пожелания Шахова то вставить фразу, то откорректировать неграмотное предложение, то просто исправить опечатки. Наконец, отчет был сверстан, отпечатаны и вклеены фотографии, начерчены схемы и таблицы. Одним абзацем упоминалось про несчастный случай с капитаном Бессмертных. Получилась довольно объемная книжка, постепенно обильно обросшая подписями, печатями и наконец сданная на хранение секретчику. Если бы все войны сопровождались таким обширным чистописанием, то за Отечественную еще бы до сих пор не отчитались перед Министерством Обороны.
Следующее испытание перенесли на неделю. Синоптики не давали подходящего прогноза по ветру. Полубездельное ожидание затянулось. Скуку скрасила ложная тревога из-за появления обильной сыпи у двух бойцов. К счастью, в санчасти быстро установили, что те двое, вдруг покрывшиеся сыпью, страдали не от оспы, а от обжорства заначенным шоколадом. Начмед посоветовал пить побольше отвара из колючки и исключить из рациона шоколад. Отвара было – залейся. Перед входом в казарму всегда стоял оцинкованный бачок, регулярно пополняемый свежим "компотом". А появлению внепланового шоколада радовались два взвода. В-общем, все было по плану и все было хорошо.