– Иди уже! Фонтанируй идеями! Может, что и сработает! Мы с тобой на кону!
Подполковник Инин нескладно бочком вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой скрипнувшую дверь.
К концу сентября, ввиду бесперспективности и начавшихся дождей поиски пришлось отложить. В минобороны ушел секретный доклад с отчетом о потере боевого баллона и принятых мерах по его поиску. А весной пришел приказ об эвакуации с острова военной части, лабораторного оборудования, подопытных животных и исправного автотранспорта. В стране назревал беловежский заговор. Через некоторое время в пустом городке остались только один взвод охраны, метеоролог с ящиком барометров и анемометров да чудом избежавший рук военных медиков безродный пес Шприц.
Командир полка уехал дослуживать начальником артиллерийского полигона в подмосковный Городок-1.
Подполковник Инин уволился из быстро деградировавшей армии и оказался в небольшом уральском городишке помощником мэра и активнейшим функционером партии Лебедя.
Капитан Шахов, не наслуживший даже мизерной пенсии, гонял таксистом-бомбилой по Подольску, отбивая кредит за купленную в хрущевке однушку. Жена присутствием не обременяла. Детей не было. Когда через пару лет с деньгами стало полегче, Шахов надумал остепениться. Слегка поднапрягся, почитал и устроился в компьютерную фирму на место разъездного мастера по установке программ и мелкому ремонту на дому.
Постепенно у бывшего капитана все устаканилось. Наконец, все как у людей и даже немного лучше. Правда, иногда, вечерами, после рюмочки на сон грядущий, нет-нет, да и возникало видение содрогнувшегося в ужасе огромного звездного купола! На фоне тех прошлых вселенских масштабов удачливый и проворный спец по ремонту компьютеров съеживался в собственных глазах до размеров муравья в своей микроскопической однокомнатной норке. Возникал извечный вопрос – Кто виноват? Очевидный ответ обнаруживался легко. Хотелось начистить лоснящиеся наглые хари новоявленным властителям и их спонсорам за развал и разграбление страны, за загубленные офицерские судьбы, за низкий прогиб перед бывшими врагами.
В такие минуты Шахов тихо кипел ненавистью. Были невыносимо противны и свои, и иностранцы, тошно было смотреть на холеные рожи демократически избираемых и готовых вылизать все доступные дырки преданных избирателей, бесили чванливые маразматические пенсионеры и тупая пустая молодежь...
"У-ууу! Мразь!!!" – У Шахова сужались зрачки, белели и начинали дрожать пальцы.
... А особенно!.. Особенно!.. Это ворье ставшее вдруг хозяевами страны и жизни! Московско-рублевский серпентарий!
Сюда бы тот оставшийся на Возрождении баллон! Да проехаться вдоль Рублевки по закрытым поселкам, пшикая понемногу в каждый! Найти бы баллон и вытравить заразу как клопов дихлофосом!
Подгоняемый идеей страшной мести всем и за все, Шахов выдумал простую в исполнении систему для поиска металлических предметов под землей. Всего-то и надо было – ноутбук, блочок с парой микросхем, четыре метровых металлических штыря, мощный конденсатор и портативный генератор, чтобы работать в условиях оторванности от цивилизации.
Чтобы не вызвать подозрений в шпионаже или ставшем модным терроризме, испытания системы пришлось перенести за пределы Московской области в заброшенную деревеньку под Рязанью. Компьютер изумительно быстро и точно находил спрятанный на глубине одного-двух метров в старых погребах двадцатисантиметровый обрезок водопроводной трубы. Пока не до конца решенными оставались лишь вопросы каменистой поверхности, доставки оборудования и самого себя на остров, а также вывоз найденного баллона. Но со временем и эти проблемы нашли свои решения.
После двух лет невидимой миру активной секретной подготовки Шахов предпринял разведывательную поездку на поезде до Аральска. Оказалось, что за умеренную мзду почти каждый местный житель готов был согласиться перевезти странного русского на то место, где когда-то был поселок Кантубек. Шахов встретился и поговорил с неким Батыром – бригадиром "металлистов" промышлявших вывозом с острова остатков цветных металлов. Выслушал печальный рассказ о низких расценках на медь и аллюминий и пообещал помочь со связями в Москве. В подтверждение своих самых серьезных намерений в следующем месяце посетить остров, пришлось оставить бригадиру сто долларов задатка и пообещать заплатить втрое, если экспедиция пройдет гладко. О цели посещения Шахов туманно отговорился ностальгией.
Надо было спешить. Металлист рассказал, что со стороны Узбекистана на остров уже наведывались американцы. Для вида поковырялись в старых засыпанных хлоркой скотомогильниках, а в основном ходили по одному из полигонов с миноискателями, выискивая что-то под землей.
"Хорошая штука – миноискатель", – мечтательно позавидовал американцам металлист.
По его рассказам получалось, что источник информации навел американцев не на 13-й, а почему-то на 4-й "особый" полигон. Особость его заключалась в том, что в свое время там испытывали генномодифицированные сорта конопли и опиумного мака, способные вытеснить из природы их наркосодержащих сородичей. Посадки надо было регулярно поливать пресной водой и оберегать от грызунов. Все это требовало особых усилий. Отсюда и название.
Вероятно, шпион, добывший в архиве документы из отчета по проведению испытаний и утрате баллона, не знал в каком месте какого полигона произошли события, и просто клюнул на звонкий термин.
В конце мая под видом искателя приключений Шахов прибыл в Аральск. У него был здоровенный рюкзак из выгоревшего и местами драного брезента. Канистра под топливо для генератора, палатка. В герметичной банке запас сухой еды и опреснительных таблеток. Таблетки и еда были взяты на крайний случай. В пакет услуг кроме транспорта бригадир металлистов включил и бензин, и еду, и воду.
– Садись на перед, командир. Ты заплатил, теперь отдыхай. – Обветренный, до черноты загорелый казах оттолкнул старую измятую латанную-перелатанную посудину от низкого илистого берега. – День по морю и мы в Кантубеке. Мне хозяин сказал доставить тебя аккуратно.
– Батыр?
– Он.
– А ты где так хорошо говорить по-русски научился?
– Я еще пацаном здесь в Аральске на вашу часть работал. Грузы возил, солдат, бананы, – улыбнулся казах. – Да и жена у меня наполовину русская. Развалили Союз и все с ним рассыпалось. И море высохло и работы в Аральске не стало.
– А кому ты бананы возил?
– Не знаю. Спрашивал. Говорили – военная тайна. Солдат наверно кормили. Там только русские служили. Не могут без бананов.
– Я тут немного покимарю, пока не качает.
– Я же сказал – отдыхай. Только укройся от брызг, а то в Кантубек приедешь совсем просоленный. В море сейчас не вода. Рассол. За борт свалишься – не утонешь.
Шахов устроился между каких-то ящиков с полустертым трафаретом на крышке – "МО СССР. В/ч....", укрылся с головой брезентовым чехлом и задремал под ровное стрекотание мотора и бульканье аральского рассола за бортом.
– Вставай, командир, подъезжаем. Вон твой Кантубек!
Из за неожиданно высокого берега торчала ажурная мачта радиорелейки, да виднелись наполовину лишенные шифера крыши общежитий офицеров и научного персонала. На берегу стоял нынешний хозяин острова Батыр, опираясь на руль мотоцикла с самодельной грузовой платформой вместо коляски.
– Здорово, турист! Сегодня отдыхай в любом доме на выбор, а завтра мой племяш отвезет тебя куда скажешь.
– Привет! Я в свою комнату в общаге пойду.
– Ну давай. Привидений не боишься?
– Нет.
Батыр доставил своего клиента к ободранному подъезду бывшей трехэтажной офицерской общаги, коротко попрощался и уехал. Осторожно ступая по полуразобранному на дрова полу, Шахов подошел к своему окну. Выглянул сквозь разбитое стекло: Плац, все еще сохранивший разметку для строевой подготовки. Трибуна. Пустые рамы из ржавого уголка, в которых когда-то красовались призывы крепить обороноспособность... Шахов смахнул с облупившегося подоконника осколки. После эвакуации солдаты оставшегося взвода от безделья камнями били стекла в окнах, ломали брошенную мебель, курочили телевизоры и холодильники. И попенять им за это нельзя. Своим не нужно. И чужим ни к чему. А ломать – не строить, душа не болит.