Весьма примечательна была изданная в 1912 году книга А. Пресса «Цветы Востока. Песни, сказки, рассказы, легенды, загадки, поговорки: китайские, японские, персидские, турецкие, индийские, арабские, еврейские». Из японских образцов в нее вошли отрывки из «Записок у изголовья» средневековой писательницы Сэй Сёнагон, трехстишия-хайку[110] Басё и другие танка из первой антологии японцев «Манъёсю» («Собрание мириад листьев», VIII век), японские поговорки, «Цурэдзурэ гуса» («Записки от скуки») монаха Кэнко-хоси – все это иллюстрировано японскими гравюрами.
Замечены были читателями и переводы из японской поэзии в очерке о Японии Николая Дубровского в столичной газете «Речь»[111], а также любопытное издание, предпринятое в Петербурге в 1912 году переводчиком А. Брандтом[112], – книга «Японская лирика»[113]. Брандт основывался на лучших европейских переводах японцев[114], то есть использовал языки-посредники, причем в предисловии он признавался: «Не стремясь сохранить форму стихотворений, переводчик старался сохранить их дух и их примитивность»[115]. В переводах Брандта стихотворный (рифмованный) перевод сочетается с прозаическим. Брандт предпринял переводы из ранних японских антологий «Собрания мириад листьев» и «Собрания старых и новых песен Японии», пятистиший поэта Сайгё (XII в.) и поэтессы Идзуми Сикибу (X в.). Приведем в пример прозаическое переложение Брандтом известнейшего стихотворения поэта VIII века Какиномото-но Хитомаро «Как тяжко в одиночестве спать эту ночь! Она длинна, как длинный хвост фазана, чей звонкий крик доносится ко мне с горы высокой» (это пятистишие позднее переведет и Бальмонт – см. Приложение 4). В 1909 году в Хабаровске появилась работа Г. Г. Ксимилова «Обзор истории современной японской литературы 1868–1906. По японским источникам», награжденная золотой медалью Восточного института. В ней содержался достаточно полный анализ японской прозы, драмы, поэзии, традиционной и новой, литературных направлений, приведены отрывки из художественных произведений. В 1913 году в Петербурге были опубликованы лекции Ямагути Моити[116] – расширенный реферат доклада, с успехом прочитанного им по-русски в ноябре 1911 году в только что учрежденном Русско-японском обществе. Известна была и вышедшая в Петербурге в 1904 году книга «Смешные стороны Японии», содержавшая, вопреки названию, довольно серьезный очерк этнопсихологии японцев, описания (причем весьма достоверные) их праздников, быта, одежды, повседневной жизни, книг, природы и много другого[117].
С большой долей вероятности можно утверждать, что многие из этих изданий были так или иначе известны Бальмонту. Судя по всему, он пользовался, например, прекрасными подстрочниками японских классических пятистиший-танка и комментариями Ямагути Моити из книги «Импрессионизм как господствующее направление в японской поэзии» при поэтическом переложении стихов придворной поэтессы IX века Исэ и др. Название книги Ямагути Моити следует рассматривать критически. Термин «импрессионизм» вряд ли применим к поэзии японского средневековья и даже Нового времени, особенно – к классическим традиционным жанрам, поскольку такого понятия в истории японского искусства никогда не существовало. Ямагути Моити применяет слово «импрессионизм» метафорически, вооруженный современными знаниями о мировой культуре, используя их лишь в отношении конкретных литературных фактов национальной словесности. Стремясь точнее определить, охарактеризовать японский жанр танка для русского читателя, японский ученый прибегает к сравнению.
Японская танка по своей форме, по содержанию и настроению напоминает нам отчасти, подчеркиваю слово «отчасти», известное всем стихотворение Лермонтова, из Гёте:
Представьте себе поэзию народа, которая сплошь наполнена такими стихотворениями, и вы получите ключ к пониманию основной формы японской поэзии, формы, которая занимала доминирующее положение, не зная соперниц, начиная с классической, так называемой Хэйан’ской эпохи[118] вплоть до эпохи Токугава’ского сёгуната (т. е. до середины XVI века), когда на сцену японской поэзии выступает хокку.[119]
110
Жанр трехстиший в 17 слогов исторически имеет два названия: хокку и хайку. Хокку (букв. «начальные строфы») – первоначальное наименование первых трех строф длинного стихотворения «рэнга» («нанизанные строфы» – жанр XIV–XV вв.), которое сочинялось двумя или тремя поэтами по очереди. Постепенно к XV–XVI вв. первое трехстишие – хокку – отделилось от длинной цепочки, сделалось самостоятельным стихотворением и стало называться хайку. Однако название хокку не исчезло. В европейском японоведении используются оба наименования этого жанра трехстиший. Бальмонт же отдавал предпочтение старому слову – хокку.
112
Александр Андреевич Брандт (1855–1933), инженер, профессор С.-Петербургского института путей сообщения, автор многих научных трудов; переводчик, мемуарист. С 1920 г. – в эмиграции. Профессор Белградского университета по термодинамике. Умер в Словении; похоронен в Белграде.
Как переводчик японской поэзии Брандт опирался прежде всего на издание Х. Бетге (см. примеч. 33). Его переводы использованы в цикле И. Ф. Стравинского «Три стихотворения из японской лирики» (1912–1913; цикл посвящен М. Равелю) и, кроме того, в циклах романсов и песен Артура Лурье и Д. Д. Шостаковича. См.:
114
Приведем названия европейских книг на «японскую тему», которые указывает А. Брандт в качестве своих источников:
116
Импрессионизм как господствующее направление японской поэзии / Сост. Ямагучи Мойчи. СПб.: Типо-литография «Братья Ревины», 1913.
Ямагути Моити родился в Нагасаки, однако провел свои юные годы в русскоязычной среде на Дальнем Востоке. Окончил русскую гимназию; в 1904 г. поступил на факультет Восточных языков Петербургского университета. В 1906 г. принял православие и женился на русской. Был уволен из Университета в 1911 г. (по собственному желанию) и через некоторое время уехал в Японию, где получил преподавательское место в университете г. Кобэ. Сотрудничал в русской периодической печати (Известия Общества востоковедения (СПб.) и др.).
117