Противоречивые газетные отзывы «Дальнего Востока» могли лишь усугубить раздражение поэта, продолжавшего сомневаться, стоит ли ему продолжать путешествие. Его настроение прорывается в письме к жене от 11 апреля (из Владивостока): «Я вижу японцев и японок. Но они мне так неприятны, что даже не хочется ехать в Японию»[199].
Тем не менее, несмотря на неуспех первых вечеров во Владивостоке (если верить газетному отчету), Бальмонт продолжает свое лекционное турне. Из Владивостока он отправился в Никольск (ныне – Уссурийск), где 14 апреля выступил в местном Народном Доме. Это выступление, судя по газетному объявлению, не слишком отличалось от предыдущих: поэт повторил свою лекцию «Любовь и смерть в мировой поэзии», завершив ее своими стихами и переводами[200].
Выступление в Никольске оказалось, однако, более успешным, чем во Владивостоке: критических откликов не появилось. Более того. Через несколько дней газета «Уссурийский край» поместила под заголовком «Новые стихи К. Д. Бальмонта» три его стихотворения: «Вопль к Ветру» (сонет), «Саваны» и «Скифская летопись» (все они вошли в сборник «Ясень»)[201] и подчеркнуто продолжала уделять ему внимание на протяжении всей его дальневосточной поездки в апреле–мае 1916 года.
На другой день после своего выступления поэт в письме к жене (из Никольска) вновь упоминает о Японии: «Верно, съезжу в Японию на неделю лишь»[202].
Из Никольска поэт прибыл в Хабаровск. Здесь ему предстояло выступить дважды: на 17 апреля была назначена лекция «Любовь и смерть в мировой поэзии», а на другой день – «Вечер поэзии К. Д. Бальмонта»[203]. Готовясь к встрече с известным поэтом, сибирские газеты помещали, как правило, разного рода тексты, призванные знакомить читателя с его «образом» (творчеством, стилем и т. п.); нередко публиковалось несколько новых стихотворений. На этот раз все вышло иначе. В день выступления ведущая хабаровская газета сообщила читателям, что считает нужным воздержаться от предварительной характеристики поэта «ввиду крайне разноречивых мнений в сибирской печати о лекции поэта “Любовь и смерть в мировой поэзии”»[204]. А после того как лекция и вечер поэзии состоялись, газета ограничилась ядовитой заметкой, посвященной «рекламе», которую якобы искусственно создает Бальмонт вокруг своих выступлений. Оказалось, что за несколько дней до приезда Бальмонта в Хабаровск редакция «Приамурья» получила текст некоей «передовицы», посвященной Бальмонту, «с настоятельной просьбой напечатать»; самовосхваление в этой «передовице» превышало якобы «все нормы допустимого приличия». Впрочем, этот упрек был адресован не столько самому поэту, сколько организаторам его вечеров («ответственным распорядителем» коих в афишах неизменно значился М. А. Меклер). «…Зачем <Бальмонт> поручает устройство своих лекций таким нелепым людям?» – вопрошал безымянный автор[205].
«Завтра еду во Владивосток, читаю там “Лики Ж<енщины>” и еду в Японию», – сообщает Бальмонт жене 18 апреля из Хабаровска[206]. На другой день (перед самым отъездом во Владивосток): «Я не думаю, чтоб я пробыл в Японии более 10-и дней. Нет ни желания, ни денег. В сущности, если бы я сейчас в этих краях был один[207], я не поехал бы, верно, в Японию вовсе. Как-то не время, и мало смысла ехать туда лишь на несколько дней. Но с другой стороны, потом, верно, жалел бы, что не поехал»[208].
Вернувшись из Хабаровска, Бальмонт читает 22 апреля в зале Коммерческого училища свою последнюю владивостокскую лекцию – «Лики женщины в поэзии и жизни». Накануне, 21 апреля, в газете «Далекая окраина», опережая выступление поэта, появляется своего рода «рекламный ролик» – лирический текст, способный возбудить внимание публики:
Поэт, отдавший столько звучных молебнов небу и водам, огню и солнцу, столько ласковых слов каждому трепету живой души, возлюбившему мир как вечный ход по лазурным ступеням, все выше, выше к солнцу, – должен был сказать о женщине именно такое многогранное нежное, благословляющее слово.
200
См.: Уссурийский край. 1916. № 74, 7 апреля. С. 1 (объявление повторялось в каждом номере газеты вплоть до 14 апреля).
201
Там же. 1916. № 80, 17 апреля. С. 2–3. Второе и третье стихотворения публиковались ранее в томской «Сибирской жизни» и «Биржевых ведомостях».
203
См.: Приамурье (Хабаровск). 1916. № 2851, 8 апреля. С. 1; далее – в каждом номере «Приамурья» (вплоть до 17 апреля) на первой странице.