Благоговейное отношение к своей Родине, высокое трудолюбие и художественная тщательность в выполнении взятой на себя работы, радость жизни, выражающаяся, как у французов, в перебегающей по всему улыбке и усмешке, ощущение правильного лада во всей совершающейся ежедневности, размерная певучесть движений, естественное чувство достоинства в каждом японце, будь он носильщик или государственный муж, все равно, и очаровательнейшая гармония в ликах и голосе женщин, будь они старые или молодые, все равно, – вот первые ощущения от Японии, когда приезжаешь в этот край Солнца. <…> …Везде Япония глянула на меня светло и красочно, везде поманила к себе, нигде не оттолкнула <…> в каждом японце, в каждой японке я чувствовал человеческое достоинство и великую радость жизни, которая настолько цельна и глубока, что уже не боится смерти, а и смерть приемлет с тем спокойствием, с каким ручей или река естественно и просто втекают в поглощающее их Море.[310]
В том же номере «Биржевых ведомостей», сопровождая и как бы иллюстрируя очерк Бальмонта, появились и два его «японских» стихотворения, навеянные недавней поездкой: «Гейши» и «В чайном домике» (см. Приложение 1). Они проникнуты тем же чувством восхищения и даже преклонения перед японской женщиной, которому поэт уже отдал дань в своих письмах из Японии и в очерке «Страна-поэма». Разумеется, чрезмерная восторженность Бальмонта, увлеченного «гейшей», могла вызвать недоумение у рядового читателя, не способного сопережить все взлеты и воспарения его поэтической фантазии. Комментируя стихотворение «В чайном домике», В. Э. Молодя-ков справедливо отметил, что оно демонстрирует «экзотическое восприятие далекой восточной страны. Но восприятие не скучающего туриста-европейца, а влюбленного в Восток поэта»[311].
Через день после публикации этого первого очерка появилось и первое интервью поэта, которое он дал Борису Садовскому, в то время – корреспонденту московской газеты «Утро России».
Страна произвела огромное впечатление своей своеобразной красотой. Войны там совершенно не чувствуется[312]. Япония не воюет и наслаждается благодатным миром. Увы, это было моим единственным разочарованием, – я ждал увидеть там пламенных союзников, а нашел спокойных друзей. Отношение к русским прекрасное. Приятно поражает обилие людей, знающих русский язык. Наблюдается большой интерес к русской литературе. Нечего говорить об изучении Толстого, Тургенева и других классиков. Знакомятся японцы и с современной литературой. Так, переведены моих три стихотворения. Профессор Нобори Сиому с большим успехом и знанием читает в Токийском университете курс русской литературы.
Японцы очень чутки и понятливы, как и вообще люди в тех странах, где господствует набожно-поэтическое отношение к природе. Японцы именно так к ней и относятся.
Вместе с тем японцы – народ идеально трудолюбивый. Они так много работают, и при этом работают художественно… Я раз был растроган до слез, увидевши красоту труда японского крестьянства, работавшего на вязком рисовом поле…
И к труду, и к природе у них отношение чисто религиозное. <…> Их храмы можно определить как художественное смирение.
Когда говоришь о храмах, невольно вспоминаешь о японских женщинах. Они все очаровательны – и старые, и молодые. Женщина в Японии взяла на себя всю нежность расы. Они все нежные.
И японки, и японцы любят цветы. Страна восходящего Солнца – страна цветов.[313]
Страстное влечение Бальмонта к японской стране невозможно отделить от той увлеченности, с которой он в 1916 году изучал произведения японских поэтов (конечно, в переводах на западноевропейские языки) и пытался «перепеть» их по-русски. Танка и хокку – традиционные жанры средневековой японской лирики, бытующие и в новейшее время, – совершенно покорили русского поэта. Бальмонт знакомился с ними еще до поездки в Японию. Любая страна, с которой приходилось знакомиться Бальмонту, воплощалась для него в поэзии ее народа. Точно так же «душа» Японии запечатлелась, по убеждению Бальмонта, в коротких стихотворениях – танка и хокку. Весной и летом 1916 года Бальмонт увлеченно переводит их на русский язык, публикует в провинциальной и столичной печати. За несколько дней до его отплытия в Японию, 24 апреля 1916 года, в «Далекой окраине» были напечатаны его «Японские песни» – цикл, состоящий из десяти пятистиший (танка) и трехстиший (хокку). Имена японских поэтов указаны не были (см. Приложение 4). Через две недели, покидая Японию, Бальмонт был уже горячим приверженцем японской поэзии и пытался ее переводить «всерьез».
310
311
312
В Первой мировой войне Япония выступала на стороне России и других союзников против Германии.