Читать онлайн "Бальмонт и Япония" - Азадовский Константин Маркович - RuLit

Выбрать главу

Забыть эту японку мне так же невозможно, как нельзя, раз увидев, забыть мадонн Фра Анджелико и Мелоццо да Форли.[320]

Лето 1916 года Бальмонт проводит частично в Ладыжино близ Тарусы (с женой и дочерью), частично в подмосковном Образцово, где отдыхает Цветковская. Его основное занятие в эти месяцы – перевод поэмы Руставели о витязе в барсовой шкуре; эта работа поглощает поэта полностью. Однако не ослабевает и его увлеченность Японией. В июне Бальмонт завершает очерк «Японские песни» (см. Приложение 2), и, посылая его Е. К. Цветковской, поэт пишет ей 22 июня: «Прилагаю “Японские Песни”. Как оне переносят меня туда, в Киото и Ник-ко, и Йокогаму, и Токио. Я хочу поехать туда с тобой надолго»[321]. Эта тема постоянно звучит в письмах Бальмонта за июнь – июль 1916 года; уточняя свои планы на будущий год, поэт вновь и вновь упоминает о Японии. Например, в его письме к Цветковской от 13 июля из Ладыжино сказано: «Будем крепко держаться друг друга и жить в петербургском уюте, сделав его красивым. А потом уедем надолго в Японию и в Перу»[322]. И в другом письме к Елене (от 24 июля): «Следующее лето мы будем с тобой в Камакуре или на океанском прибрежьи в Японии»[323]. Этим «ностальгическим» настроениям Бальмонта способствует его интенсивное эпистолярное общение с новыми друзьями на Востоке. Он регулярно посылает им – либо в редакцию «Далекой окраины»[324], либо Маргарите Янковской, либо в Японию – свои «японские» переводы, стихи и очерки. «Хочу сейчас наконец написать письмо Дэзи, – сообщает он А. Н. Ивановой 13 августа (из Образцово). – Посылаю ей “Сибирь”, “Спор духов” и “Страна совершенная”»[325].

К переводам японской поэзии и «японским» очеркам добавляются осенью 1916 года и в 1917 году публичные выступления: рассказ Бальмонта о далекой восточной стране сочетается у него, как правило, с чтением выполненных им переводов. Сохранилась афиша одного из таких выступлений под названием «Корень Солнца. Впечатления Японии» в Большой аудитории Политехнического музея в Москве 4 октября 1916 года. (Весь чистый сбор от этого вечера поступил в распоряжение Бюро общественной помощи при Московском университете на оказание помощи пострадавшим от войны учащимся высших учебных заведений.)

Рассказывая о Японии, Бальмонт выделил следующие темы: «1) Страна-Поэма, 2) Слияние человека и природы, 3) Поэтическое творчество японцев, 4) Красота островов, 5) Дети Солнца»[326].

Пристальный интерес к Японии сохраняется у Бальмонта на протяжении всего 1916 года. Он читает книги о Японии, много переводит – об этом можно судить, в частности, по его письмам к А. Н. Ивановой, отправленным из Петербурга, где поэт провел большую часть октября[327]. «По вечерам читаю японские повествования[328]. Но пока ничего путного для меня там не нашел» (из письма от 19 октября). «…Сегодня <…> читаю английскую книжечку Yone Noguchi “The Spirit of Japanese Poetry”[329]. Это лекции японца в Лондоне. Он слово в слово (только не так красиво) говорит многое из того, что говорю я. И это преисполняет меня гордостью. Впрочем, я воистину проник в душу японцев. <…> Вернуть ли уже “Tales of Оld Japan”[330] или еще можно держать?» (из письма от 23 октября).

В тот же день, возможно под впечатлением от прочитанного, Бальмонт пишет ряд «японских» стихотворений. «Мушка моя, вчера со мной случилось какое-то чудо, – сообщает он А. Н. Ивановой на другой день. – Я вдруг почувствовал себя совсем в Японии и японцем и написал 24 пятистрочий, “Пятилучевые”, и 36 троестрочий, “Трилистник”.[331] Я пошлю тебе, когда перепишу. Думаю, что японские мои друзья совсем будут неистовствовать, когда я пошлю им эти стихи».

В эти петроградские дни октября 1916 года Бальмонт готовит новое выступление, посвященное Японии, под тем же названием – «Корень Солнца». Переговоры о таком вечере в Тенишевском училище начались, по-видимому, еще в Москве. «Японский вечер пока еще не устраивается», – извещает поэт Е. А. Андрееву 11 октября – в день приезда из Москвы в столицу[332]. Однако через несколько дней ситуация меняется. Тема вызвала отклик, и выступление, назначенное на 25 октября, явно привлекло к себе внимание[333]. «Билеты на “Корень Солнца” хорошо расходятся», – сообщает Бальмонт А. Н. Ивановой 22 октября. Бальмонт, судя по его письмам тех дней, с волнением ожидал предстоящего вечера. «Сейчас буду писать – “Музыка солнечного света”[334] как введение в “Корень Солнца”», – пишет он А. Н. Ивановой в день выступления (в 3 часа дня). «Через 1/4 часа я еду читать “Корень Солнца”, – продолжает он вечером того же дня. – Публики, кажется, опять будет немного, и я заранее увядаю». Однако опасения Бальмонта оказались напрасными. «Вопреки моему грустному ожиданию, – сообщает он на другой день Анне Николаевне, – зала была полная, и я имел большой успех. Публика была совсем наэлектризована моей Японией. После окончания много вызывали».