Г. Константин Бальмонт – авторитетная фигура в поэтическом мире России – прибыл в Токио 15 мая в 7 часов 17 минут вместе с Верой Дмитренко и своей возлюбленной Еленой Цветковской (дочерью генерала Цветковского). Они остановились в токийском отеле в «Хибия»[425]. Корреспондент газеты навестил их всех троих, когда они после ужина собрались в приемной отеля. Г. Бальмонт, которому, говорят, сорок девять лет, выглядит значительно старше. На гостей поэт произвел большое впечатление, это впечатление усилила глубокая темная тень, таящаяся в его лице, – в этой тени воплотилась его североевропейская природа, сущность. На дне его выразительных глаз – когда он встряхивал густыми золотистыми волосами, спадающими на плечи, – сверкают молнии, в них отразились пылкие чувства основателя нового романтизма в России. Его дама, отличающаяся красотой скульптурных форм, рядом с ним кажется хрупкой. Сверкает изумрудная брошь, ее черное платье европейского покроя совершенно гармонирует со свойственным ей духом задумчивости.
Г. Бальмонт, владеющий языками десяти стран, поведал нам на свободном английском языке, что во время своего путешествия он ненадолго заехал в Камакуру, где великолепные виды многочисленных древних храмов и произведений древнего искусства возбудили в нем сильное влечение к Японии. «Япония – это сад наслаждений, исполненный глубокого смысла. Для меня было бы счастьем остаться здесь на всю жизнь». Затем он громко и нараспев продекламировал экспромт, закрыв глаза. Поэт взял перо и на обратной стороне своей фотографии написал:
Недавно прибывший в Японию русский певец Федор Сидоровский[426] пришел навестить Бальмонта, и русский поэт, выразив живейшую радость, обменялся с певцом несколькими словами, а затем продолжал: «В этом путешествии я не преследую никаких целей, через два-три дня я намереваюсь осмотреть Никко, затем вернуться в Токио и посетить Киото и Нару, пока я не планирую останавливаться в каком-либо другом городе». Поэт рассмеялся. Эти его слова напомнили нам о том, что Бальмонта называли поэтом мгновения.[427]
Заметки о приезде Бальмонта появлялись в самых крупных японских газетах того времени («Токио Асахи симбун», «Осака майнити» («Ежедневная осакская»), «Хокки симбун», «Ёродзу» и др.), часто под интригующими, броскими и даже вычурными названиями: «Господин Бальмонт – поэт мгновения из России», «Звезда русской поэзии, упавшая с неба, чтобы постичь дух Японии», «Драгоценная яшма символизма», «Сопровождая возлюбленную, явилась звезда русской поэзии» и т. д.
В первой из статей говорилось:
Одно из течений в русской поэзии – это символизм, который зародился в XIX веке и существует и в наши дни. Символисты создали особенную атмосферу в русской культуре, они – писатели, тонко чувствующие трагизм своего времени. Символисты издавали альманахи и журналы «Северные цветы», «Весы», «Золотое руно». <…> Бальмонт – известнейший поэт эпохи символизма, входит в содружество по-этов-символистов. Среди его друзей – знаменитые имена: Мережковские, Брюсов <…>.
Господин Бальмонт объездил множество стран – от Египта, Индонезии до Индии в поисках Солнца, изучая людей, нравы, историю, литературу, и повсюду в мире он чувствовал себя поэтом мимолетности. Вне мгновения нет для него ни вчера, ни завтра, ни луны, ни солнца, ни времени, жизнь представляется поэту потоком мгновений.
Бесконечно любя русскую классическую поэзию, они с поэтом Валерием Брюсовым тем не менее стремятся придать новое звучание русскому стиху.
Во время своего нынешнего визита в Токио поэт мгновения Константин Бальмонт выразил желание познакомиться с современным литературным миром Японии.[428]
Статья под заголовком «Звезда русской поэзии, упавшая с неба, чтобы постичь дух Японии» появилась в газете «Осака майнити» и отличалась, в частности, тем, что содержала подробное высказывание самого поэта:
Господин Бальмонт с супругой, известный русский поэт, яркая звезда на небосклоне современного литературного мира, прибыл в Токио на корабле, совершающем рейс из Японии в Америку и из Америки в Россию, и остановился в отеле.
426
О каком «русском певце» идет речь, неясно. Ни в одном из писем Бальмонта об этой встрече не упоминается.