Япония, Ниппон, Нихон,Основа Солнца, Корень Света,Прими от русского поэтаЕго струны певучий звон.
Мне люб твой синий небосклон,И древо вишни в час расцвета,Твоя весна светла, как лето,Резьба всего – узорный сон.
Что вышло из руки японца,То в каждой черточке хранитЛюбовь к труду, изящный вид.
Японке
Японка, кто видал японок,Тот увидал мою мечту.Он ирис повстречал в цвету,Чей дух душист и стебель тонок.
Японка, ты полуребенок,Ты мотылечек на лету,Хочу вон ту, и ту, и ту,Ты ласточка и ты котенок.
Я слышал голос тысяч их,Те звуки никогда не грубы.Полураскрыты нежно губы, —
Гейши
Гейши, девочки, малютки,Вы четырнадцати лет,Ваши маленькие грудкиНежно-розовый расцвет.
Ах, зачем, когда я с вамиВидел цвет, который ал,Ах, зачем я вас губамиДо конца не целовал.
Я всего до нежной ручкиПрикоснул мое хочу,Вы растаяли, как тучкиВстречу лунному лучу.
Вы мне пели, стан был гибок,Ветер мог бы вас склонить,В танце вы ловили рыбок,Рвали цвет и ткали нить.
Нет, вы нежный цвет не рвали,Но певучею рукойВы печали расцвечали,Цвет свевали над рекой.
Сами были вы как волныУбегающей реки.И на вас, хотя безмолвны,Пели в лентах огоньки.
И одна мне приглянуласьБольше всех других мусмэ[501],Вплоть ко мне, как лист, качнулась,Водный стебель в полутьме.
Все, мерцая, промелькнули,Словно волны за волной.Слышу смехи в дальнем гуле,Синий цвет владеет мной.
Ах, зачем, когда я с вамиПраздник знал, который ал,Ах, зачем я вас, как в храме,Всех, вас всех не целовал.[502]
В чайном домике
На цыновках тонкотканныхМы сидели и курили,Меж цветов, по цвету странныхИ пьянящих в пышной силе.
Был расцвет махровых вишен,Были гроздья там глициний,Алый в белом был утишенИ смягчен был нежно-синий.
Чарованье измененьяБыло в ладе всех движений,В смене красок было пеньеТрех томов стихотворений.
Были косвенные очиХороши в уклонной силе,Точно дрогнувшие ночиМрак свой в зорях наклонили.
Взоры гейш, изящных крошек,Были точно свечи храма,Как глаза священных кошекОтдаленного Сиама.
Где-то в далях, невозвратно,Мест родных леса и склоны,И дымился ароматноВ малой чашке чай зеленый.[503]
Самурай
Из века в век стихи и тишьВ твоей отчизне островной,И память предков ты хранишь,И сердцем любишь край родной.
В тысячелетьях ты таилСвои резные берегаИ был вулканом сжатых сил,Готовых смыть огнем врага.
Когда спешил ты в смелый бой,Весной, исполненный огня,Увидя вишню пред собой,К ней не привязывал коня.
Но в самых пламенных бояхХранил ты свой старинный меч,Чтоб сталь узнала весь размахИ весь восторг бесстрашных встреч.
А в рукоятке вырезной —Картины малой талисман,Картина страсти, сон хмельной,И ты виденьем страсти пьян.
В бою, почуяв слабость рук,Усталость в сердце ощутив,В лик страсти глянешь ты, и вдругТы силен, молод и красив.
Любовь и жизнь. Горяч пожар!Сполна твой пламень разожжен,И Солнца ярко-алый шарНа зыби всех твоих знамен!
И свист звенящий лезвия —Твой голос, древний самурай.Ты – тигр, ты – коршун, ты – змея. Банзай![504]
Буддийский храм
1
Бамбуковые рощи, Буддийский храм.О, что же, сердце, проще? Предай себя богам.Светло журчит источник, Горит свеча.Здесь грезы непорочны, Молитва горяча.Утихнувшие страсти, Как дальний звон.И не придут напасти В зеленогласный сон.
2
Зеленогласные, Зеленошумные,Мечты согласные И сны безумные.К чему стремление, Вовек бесцельное?Здесь только мление, Столь колыбельное.Нет колебания, Нет духа пленного,Когда есть знание Близ совершенного.
вернуться
502
Биржевые ведомости (утр. вып.). 1916. № 15613, 12 июня. С. 2 (цикл из двух стихотворений («Гейши и «В чайном домике») под общим заголовком «Из японских впечатлений»); то же: Северный луч (Пг.). 1916. № 5, 27 ноября. С. 8.
вернуться
504
Далекая окраина. 1916. № 2932, 22 мая. С. 2; то же: Русское слово. 1916. № 197, 26 августа. С. 4.