Из письма Бальмонта матери от 8 апреля 1897 года известно, что он и Екатерина Алексеевна прибыли в Англию за неделю до этой даты и что перед этим он писал матери из Голландии. Очевидно, их путь лежал через Амстердам, с которым связано знаменитое бальмонтовское стихотворение «Воспоминание о вечере в Амстердаме».
Когда Бальмонты приехали в Англию, там уже всё зеленело, весна была в разгаре. Оксфорд с его садами и парками, река Темза, средневековая архитектура монастырей и соборов сразу же покорили поэта, что нашло отражение в стихотворениях «Английский пейзаж», «Оксфорд», «Ручей» и «Вечер» (с посвящением В. Морфилю).
Однако время для лекций — конец мая и начало июня — было выбрано неудачно: студенты, озабоченные экзаменами, спортивными состязаниями, на лекциях присутствовали мало, среди слушателей преобладали преподаватели и дамы, всего человек шестьдесят. Бальмонт не мог не сравнивать свои выступления в России: когда он читал лекции о Шелли и Байроне, зал Исторического музея был заполнен целиком. Интерес к английской культуре в России был несравненно больше, чем у англичан к русской.
Бальмонта оттолкнуло самодовольство англичан, но смягчила это впечатление готовность английских ученых помогать ему в изучении английской поэзии, в знакомстве с историей Англии. Он много занимался в университетской библиотеке, где хранились рукописи Шелли и материалы о нем, открыл для себя новых английских поэтов, в частности Уильяма Блейка, которого стал переводить (он был неизвестен в России).
Среди знакомств с оксфордскими учеными особое значение имела встреча с крупнейшим индологом Максом Мюллером, который ввел его в мир индийских мыслителей, познакомил с мифологией, религией и культурой великого народа. Еще до этого, работая над переводами философской поэзии, в том числе Шелли, Бальмонт прочел книгу немецкого ученого Г. Ольденберга «Будда». Теперь тема восточной мудрости захватила его. Он заинтересовался изданными на английском языке сочинениями Е. П. Блаватской, в которых многое взято из Вед и Упанишад. Теософские воззрения Блаватской, изложенные ею в книге «Голос Молчания», вскоре отразятся в творчестве поэта. Что касается профессора Морфиля, то с ним у Бальмонта установились дружеские связи. Морфиль переводил стихи Бальмонта на английский язык, предложил поэту вести ежегодные обзоры русской литературы в английском журнале «Атенеум» (опубликованы обзоры за 1898, 1899 и 1900 годы). Позднее Морфиль стал сотрудником русского символистского журнала «Весы».
Трехмесячное пребывание в Англии в целом было плодотворным, обогатило Бальмонта новыми впечатлениями, идеями. Он еще дважды вернется туда, чтобы продолжить работу над Шелли. В этой стране многое Бальмонту нравилось, но вместе с тем его натуре была чужда регламентированность английской жизни. Делясь, как всегда, своими впечатлениями с матерью, он писал ей 17 июля 1897 года: «В Англии блуждают манекены, это нечто непостижимое. Можно подумать, что англичанин не человек, а одушевленная машина». Здесь же отразился и характерный для Бальмонта антиурбанизм: «Лондон — это мастерская дьявола. Там нет уважения личности, потому что там строят дома в двенадцать этажей. Это полное предвкушение ада! Смотришь из окна и видишь стены, серые, черные, серые, темно-серые, черные, черные, черные — и до бесконечности». «Но, — заключает поэт письмо, — есть две вещи, которые привлекают меня к Англии — английская поэзия и английские сады». Он мечтал подготовить том переводов из английской поэзии XIX века: Байрона, Вордсворта, Колриджа, Китса, Теннисона и др.
В начале июля 1897 года Бальмонты вернулись из Англии в Париж. В него, признавался поэт, он «бесповоротно влюбился». Действительно, этот город станет для него притягательным местом, куда он приезжал жить, откуда совершал поездки в страны Европы и длительные путешествия по миру. В июльских письмах матери он делился планами остаться в Париже на год: Екатерина Алексеевна будет здесь рожать, а он — много заниматься. «Мне нужно еще долго и упорно учиться, так как я во всем чувствую пробелы, которые необходимо заполнить», — пишет он 30 июля 1897 года из Виши. В Виши, на водах, Бальмонты провели три недели: жена лечила печень после непривычной английской пищи, а Бальмонт правую руку, которая из-за старого перелома часто болела.