С Блейзом в качестве наставника Семинария перестала быть для меня скучным местом. Ну то есть обычные упражнения с аурой, которые выдавались учителями за самые настоящие откровения, для меня были полезны, но не особенно интересны. А вот Блейз начал по-настоящему работать с моей аурой.
Хотя толку не было никакого. Кроме прямого контроля энергии мне ничего не удавалось, да и то, контроль был не слишком... ну, контролирующим. Блейз злился и ругался, но стоило мне пытаться воздействовать на объект силой энергии Разума, и объект твоирл всё, что ему в голову придёт. Левитировал, взрывался, улетал за пределы атмосферы Аркадии. Кто бы мог вообще представить, что маленький поролоновый мячик может пробить армастиловую дверь?
Впрочем, сами по себе занятия были всё ещё тоскливыми и утомительными. Да-да, я всё понимаю, необходимость упражнения с энергией Разума и так далее... Но боги, как же это было скучно!
Поэтому на очередном практикуме по 'бытовому телекинезу' - знаю, кошмарное название, впрочем, сам практикум ещё хуже - я сидел и, сосредоточенно высунув кончик языка, мастерил небольшой артефактик, который позволил бы мне превращать вкус местного шмурдяка во вкус настоящего 'Альдебаранского тёмного', которое тут днём с огнём не сыскать. Мне было по большому счёту совершенно неинтересно, чего там от нас хочет мать Матильда, 'лучший телекинетик Семинарии', потому как эти дурацкие упражнения я делал самостоятельно, после всех уроков, перед визитом к Блейзу.
- Адепт Эмрис! - гаркнули у меня над ухом. Я вздрогнул, энергетическую линию закоротило и камешек, пропитанный стихийной энергией Воды с силой шмякнулся в лицо матери Матильды. Она подавилась клейкой массой, в которую превратился бывший кусочек гранита, закашлялась и, сделав несколько шагов назад, споткнулась о рюкзак Мелиссы - которую я про себя называл Некродевочкой - и, со страшным грохотом опрокинув мою парту, рухнула на пол.
Я едва-едва успел подхватить её потоком магии воздуха, буквально в сантиметре от угла армапластовой столешницы.
- Вон отсюда! К декану! Немедленно! - заорала мать Матильда. Я пожал плечами, обходя висящую в воздухе преподавательницу, чуть отодвинул стол и убрал 'подушку'.
Шмяк! Толстая мать Матильда брякнулась на пол, словно мешок с навозом. И, кажется, потеряла сознание. То ли с перепугу, то ли ударилась в самом деле.
Декан факультета псионики, епископ Кальмейер, за глаза именуемый всей Семинари ей Кальмаром, был, как обычно, занят своим любимым делом - подрезал веточки карликового дуба, завезённого сюда аж с Земли.
Именно за этим я его и застал.
- Адепт Эмрис? - удивлённо спросил Кальмейер, нехотя отрываясь от своего занятия.
- Прибыл по приказу матери Матильды для соответствующего наказания.
Епископ вздохнул.
- Считайте, что я вам сделал строгое внушение, практически выговор за разгильдяйство и неуважение к преподавателю. Вам всё ясно, адепт Эмрис?
- Так точно, ваше Преосвященство! - гаркнул я в лучших традициях армейских боевиков.
Кальмар поморщился.
- Если бы не ваше... особое положение, адепт Эмрис, я бы давно выкинул бы вас из Семинарии.
- Почему? - вежливо удивился я.
- Вы числитесь самым большим нарушителем дисциплины за всю историю Семинарии. И это всего за один месяц с начала вашей учёбы!
Я пожал плечами. Пока я им нужнее, чем они мне, мне глубоко плевать на их правила и дисциплину.
- Идите отсюда, адепт, - снова вздохнул Кальмар. - И передайте матери Матильде, что вы были наказаны.
Я молча кивнул, развернулся на каблуках и строевым шагом направился в сторону учебной аудитории, закреплённой за нашей группой.
Мать Матильда зло прищурился, когда я зашёл и сел за своё, но не стала ничего говорить, вместо этого продолжив рассказывать, каким образом лучше всего накачивать ауру энергией. Каждый из моих одногруппников по-очереди бросил на меня любопытствующий взгляд, и на этом инцидент был исчерпан.
Кстати, насчёт одногруппников. Каждый из них был очень замкнутым человеком, за исключением, пожалуй, безалаберной Хильды Стивенс, поэтому никаких особенно дружеских отношений у меня с ними не получалось. Единственно что, к Диане Аркас, той самой блондинке-махоциклистке, я поначалу питал определённого рода интерес, впрочем, но в результате одного события, я остался безо всякой надежды на взаимность. Если сказать проще, она меня люто ненавидела, и я никак не могу понять за что.
Хотя, конечно, догадываюсь... Думаю, если бы кто-то случайно развалил бы мою 'Башню' по винтику, я бы его тоже не любил бы. Но это был несчастный случай, и её махоцикл совершенно случайно оказался в фокусе моей ауры... Врезавшись на приличной скорости в армастиловый потолок, заведённый аппарат совершенно предсказуемо потерял целостность а-грав контура, взорвался и осыпался вниз уже горсткой деталек - только тяжёлый маховик остался целым.