Пока мы ожидали командира полка, Чероков объяснил причины своей озабоченности. Командование флотилии считает самым слабым местом в плане подготовки десанта именно прикрытие с воздуха. Ведь переход кораблей с десантниками должен был проходить в период белых ночей.
- Восьмидесяти вымпелам трудно пройти скрытно, без потерь, - заключил контр-адмирал. - Приходится рисковать. В случае осложнений надеюсь на быстрые и грамотные действия командиров.
Чероков доложил, что отряд высадки возглавит капитан 1 ранга Н. И. Мещерский, артиллерийскую поддержку - капитан 1 ранга В. Н. Лежава, охранение - капитан 3 ранга Н. И. Кирсанов. Отрядом высадочных средств командует капитан-лейтенант А. А. Сочинин, который должен будет взаимодействовать с командиром отряда транспортов капитаном 2 ранга М. О. Котельниковым.
Я знал этих офицеров и сказал, что с такими командирами риск становится трезвым расчетом, хотя и своеобразным, но заметил, что организовать надежное прикрытие десанта с воздуха все равно нужно.
- Времени на подготовку хватило? - спросил я Черокова.
- 14 июня у Мерецкова мне сообщили ориентировочные сроки, разумеется, окажись они для нас новостью, недели не хватило бы. Но мы давно имели указание Военного совета готовиться к такого рода боевым действиям, и флотилия практически уже вовсю отрабатывала элементы десантной операции. Правда, готовились мы применительно к правому флангу войск Ленинградского фронта, но существенной разницы здесь нет.
Пока мы вели этот разговор, вернулся офицер штаба флота капитан 1 ранга Н. Г. Богданов с подполковником П. И. Павловым.
Командир авиаполка понял ситуацию с полуслова и попросил уточнить общую задачу. Чероков информировал его, что северо-восточное побережье Ладожского озера обороняет особая финская бригада береговой обороны. Надо считаться с возможностью активизации ее действий для срыва перехода наших десантных кораблей и, главное, высадки десанта.
- Да и авиация противника также не упустит случая нанести удары по нашим кораблям, - добавил контр-адмирал.
Павлов попросил меня усилить боевой состав его полка, чтобы самолетов хватало для непрерывного патрулирования в воздухе. Я немедленно вызвал к телефону генерал-лейтенанта авиации М. И. Самохина. Тот доложил, что все его истребительные полки работают с большим напряжением на выборгском направлении.
Пришлось повторить просьбу:
- Все-таки надо помочь Павлову, Михаил Иванович. Ваши летчики добились хороших результатов в районе Бьёркского архипелага, там дело идет к концу, и хлопот станет меньше...
Самохин вздохнул, но согласился.
- Есть, товарищ командующий, помогу, - сказал он. - Сейчас Шугинин займется этим делом.
Обсуждение деталей предстоящего десанта продолжалось на командном пункте флотилии. В нем участвовал начальник штаба флотилии Аркадий Васильевич Крученых, отлично подготовленный офицер, обладающий хорошими организаторскими способностями. Наконец мы уточнили все неясные и не решенные еще вопросы.
Вот основные элементы нашего решения. Десант высаживать на восточное побережье Ладожского озера, между реками Тулокса и Видлица, на плацдарм, ширина которого 2 километра. Предварительно, разумеется, надо нанести по месту высадки авиационный и артиллерийский удары. Участок для десантирования был удачным. Он ограничивался с флангов естественными преградами - реками, что должно было облегчить его оборону. Да и глубины здесь позволят судам подходить почти вплотную к берегу.
Посадку войск на корабли и суда решили осуществить в Новой Ладоге. Это, правда, далековато от места десантирования, зато больше было шансов на скрытность начала операции. В первом эшелоне должны пойти главные силы десанта с артиллерией, минометами. Во втором эшелоне, через 4 - 6 часов, высаживаются около 3300 человек с артиллерией, боезапасом и продовольствием. Запасным районом десантирования избрали участок побережья у мыса Охра, в 13 милях к югу от устья реки Тулокса.
В это время на командный пункт прибыл командир 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковник С. А. Блак. Я обратился к нему с вопросом:
- Ясно ли вам, что предстоит сделать бригаде после высадки?
- Да, товарищ адмирал, задача ясна, - четко ответил Блак. - Нам нужно захватить плацдарм, перерезать проходящие по побережью железную и шоссейную дороги, лишить противника возможности маневрировать войсками и техникой. Успех наших действий имеет важное оперативное значение.
- Какие у вас имеются средства усиления?
- Товарищ адмирал, - секунду помешкав, ответил подполковник, - дело не в том, что дает или не дает мое начальство. Ни танков, ни самоходных орудий флот перевезти и выгрузить не в состоянии. А они бы нам здорово пригодились на плацдарме...
Приходилось полагаться на быстрые и смелые действия самих десантников и, главным образом, на превосходство над противником фронтовой и флотской авиации в районе высадки (мы нацелили сюда до 250 самолетов, из них около 140 штурмовиков и бомбардировщиков). Наметили активно использовать артиллерию кораблей флотилии. И наконец, десантникам предстояло интенсивнее использовать собственные средства: легкие пушки, пулеметы, противотанковые ружья и минометы.
И план наступления, о котором я уже рассказал подробно, был успешно осуществлен.
В результате победы на Карельском перешейке, успеха наступления в Межозерье группировки. финской армии были разгромлены и отброшены на 110 - 130 километров. Вся Ленинградская область, большая часть территории Карелии, включая Петрозаводск, были освобождены. Финское правительство вскоре решило прекратить военные действия и выйти из блока стран, поддерживающих гитлеровскую Германию. Фашисты лишились еще одного сателлита, что значительно ухудшило общее положение армии на левом фланге советско-германского фронта.
Для нас же это означало расширение операционной зоны Балтийского флота, значительное улучшение общей оперативной обстановки в восточной и средней частях Финского залива, что позволяло полностью контролировать все фарватеры, идущие из Кронштадта в Лужскую губу, на острова Лавенсари, Сескар и в Выборгский залив, надежнее охранять коммуникации, сделать их более устойчивыми и малодоступными для противника.
Здравствуй, Эстония!
Фашисты всеми силами и средствами препятствовали выходу наших кораблей и особенно подводных лодок за пределы гогландской минной позиции.
Наша разведка еще в начале августа установила, что в портах от Свинемюнде и Гдыни до Лиепаи и Вентспилса находятся 2 фашистских линейных корабля, 4 тяжелых и 4 легких крейсера и 13 эскадренных миноносцев. Легкие силы противника находились и севернее - в Рижском заливе и в портах Эстонии, вплоть до бухт Локса и Кунда, восточнее Таллина. Значительная часть легких сил находилась в Финском и Рижском заливах.
Ставка Гитлера объясняла перевод большой части кораблей своего флота из портов и баз Северного моря в балтийские воды только необходимостью вывести их из-под ударов американской и английской авиации. Но в этом было мало правды. Из огня да в полымя, как говорится, нормальные люди не бросаются. Генералы Гитлера скорее рассчитывали на то, что англичан и американцев до известной степени устроит усложнение задач советского командования. Впрочем, фашистское командование и здесь просчиталось. Значительные силы флота, сконцентрированные им на Балтике, из-за минной опасности не могли полноценно использоваться для боевых действий. Однако в связи с тем, что положение немецко-фашистских войск на сухопутном фронте ухудшилось, оно вынуждено было, не считаясь с потерями, активизировать с августа свои боевые действия в средней части Финского залива. Корабли и авиация фашистов довольно часто вступали в бой с нашими кораблями. Снова появились в заливе фашистские подводные лодки, вооруженные электрическими торпедами с акустическим взрывателем. Кстати, двигатели таких торпед работали от аккумуляторов и имели важное преимущество перед другими типами этого оружия: бесследность при движении под водой к цели. Кроме того, они могли быть снабжены специальным взрывателем, срабатывающим в акустическом поле (шум винтов) корабля.