Поскольку порт и военно-морская база Лиепая имели для гитлеровцев важное значение (и для получения подкреплений, и на случай бегства), сопротивление врага здесь росло, противовоздушная оборона стоянок кораблей и транспортов усиливалась. Это вынудило нас прикрывать штурмовую авиацию значительным числом истребителей, иногда превышающим пропорцию - на один штурмовик три истребителя.
Позднее, 14 декабря 1944 года, был организован и проведен особенно мощный налет на корабли и транспорты, находящиеся в порту. В соответствии с тщательно разработанным планом по ним наносили удары около 200 флотских самолетов в различной комбинации и последовательности.
Мы потеряли всего два - самолета, среди погибших летчиков был и дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Нельсон Георгиевич Степанян, ветеран обороны двух городов-героев - Севастополя и Ленинграда. Весь флот горестно переживал смерть отважного командира полка штурмовиков, отличного воспитателя молодежи. Его имя было известно далеко за пределами Балтийского флота. Степаняна хорошо знали и вспоминали добрым словом общевойсковые командиры и бойцы, которые участвовали в боях под Тихвином и Волховстроем, Ладогой и Киришами. Около 250 вылетов сделал он, лично потопил и повредил много боевых кораблей и транспортов врага.
17 ноября прогнозы армейских, флотских и гражданских синоптиков оказались почти одинаковыми, хотя и составлялись разными людьми и в разных пунктах: погода улучшится. Окончательное решение о наступлении на полуострове Сырве было единодушным: начать 18 ноября.
Утро началось в необычайной тишине. Крупными хлопьями падал мокрый снег. Но синоптики не ошиблись: окна в небе все более ширились, и видимость постепенно увеличивалась по всему горизонту. Гул разорвал тишину в 10 часов приближались самолеты фронтовой и флотской авиации. Одновременно более 700 орудий и минометов обрушили шквал огня на укрепления первой оборонительной полосы врага. Отсутствие в этом районе к началу артиллерийской подготовки немецких кораблей позволило нацелить авиацию Балтийского флота главным образом для ударов по сухопутной обороне. Основательной была и поддержка с моря. В оглушительной канонаде выделялся грохот орудий канонерских лодок. Их прикрывали тральщики и истребители. Вместе с канонерскими лодками находились ударные группы торпедных катеров.
В 12 часов войска 8-й армии овладели первой и второй траншеями и начали медленно продвигаться дальше. Четко работала связь. Командиры войсковых частей и соединений назначили канонерским лодкам и морским бронекатерам конкретные цели. Морские бронекатера И. Г. Максименкова и А. И. Потужного прямой наводкой обстреливали тылы противника - прибрежную дорогу, пристань Мынту, а также подавляли узел сопротивления у деревни Винтри. Неожиданным, а потому особенно губительным оказался для врага огонь группы торпедных катеров капитан-лейтенанта А. Д. Шемякина, вооруженных реактивными установками.
К концу короткого осеннего дня наши войска, выбив противника с первой оборонительной полосы, подошли к рубежу Винтри, Лауса, Лоомарцы.
Деревню Винтри немецко-фашистским войскам в этот день удалось удержать. Они явно рассчитывали на поддержку с моря. Действительно, противник сосредоточивал у полуострова и на подходах к нему значительное количество боевых и десантных кораблей. Наши воздушные разведчики доставили фотографии, из которых было видно, что в районах Вентспилса и западнее Ирбена находятся уже четыре крупные группы кораблей в составе 73 вымпелов.
В этот же день наши летчики значительно поубавили их количество. Долго можно было бы перечислять имена отличившихся, но, думаю, представители сильного пола не обидятся, если я расскажу лишь об одном, вернее, одной участнице результативных штурмовок - Лиде Шулайкиной. Женщина-летчик, единственная на Балтике, да еще за штурвалом Ил-2, - это, согласитесь, вдвойне необычно.
Незадолго до начала операции по освобождению Прибалтики в авиационную эскадрилью капитана Павлова прибыла молодая, невысокого роста, хрупкая женщина в морской авиационной форме. Случай, что и говорить, особый. Командир авиационного полка Герой Советского Союза Мазуренко докладывал Военному совету флота, что коммунистка Лидия Шулайкина окончила школу подготовки летчиков для морской авиации, что для проверки знаний пилотирования и изучения театра она некоторое время летала на самолете По-2, а ныне зачислена в состав полка. С сентября Шулайкина принимала активное участие во всех боевых вылетах эскадрильи, в которой служила.
Несколько позже нам стали известны детали ее биографии.
Дочь орехово-зуевского мастера текстильных машин полюбила пятый океан, в 1935 году стала летчицей. До войны работала в аэроклубе сначала внештатным, а затем штатным инструктором. С первых дней войны далеко на востоке, в военной школе первоначального обучения, готовила кадры для авиации Военно-Морского Флота.
В 1944 году она обратилась к командованию с настойчивой просьбой отправить ее на фронт, и непременно в истребительную либо в штурмовую авиацию.
В Москве ее долго отговаривали. Но Шулайкина была тверда. Пришлось согласиться. Поводов для формального отказа не было: как-никак Лида была опытным пилотом, налетавшим многие сотни часов. Первые свои удары Шулайкина обрушила на вражеские корабли над Финским заливом.
В ходе Моонзундской операции Лидия на своем самолете вместе с боевыми товарищами по полку 2 - 4 раза в день вылетала для ударов по кораблям противника в море.
Она продолжала наносить удары по вражеским кораблям до конца Великой Отечественной войны. Десятки вылетов совершила она на своей грозной и замечательной машине, неоднократно была награждена орденами и медалями. До 1955 года, почти двадцать лет, Лидия Шулайкина водила тренировочные, боевые и транспортные самолеты.
Но вернемся к событиям войны.
Нам удалось перехватить и расшифровать немецкую радиограмму: шестой вражеской флотилии эскадренных миноносцев приказывалось выйти из Пиллау и Гдыни к району боев. Это был ответ адмирала восточной части Балтийского моря на приказ командующего группой армий "Север" направить в район боевых действий все, находившееся у него в означенном районе.
Наши канонерские лодки при поддержке авиации и торпедных катеров в течение 18 ноября четыре раза вступали в ожесточенные бои с вражескими морскими силами в Рижском заливе. В итоге несколько кораблей и десантных барж противника было потоплено и повреждено. С наступлением темноты на фланге наших войск оставались морские бронекатера, а торпедные катера осуществляли поиск врага в Ирбенском проливе.
Подвижные береговые батареи флота, продвигаясь за наступавшими частями армии, неоднократно вели огонь по кораблям противника, пытавшимся подойти к берегу для нанесения ударов по флангу наших войск.
Наши надводные корабли в течение первого дня наступления, в общей сложности, нанесли удары по 34 целям на полуострове и оказали существенную помощь войскам. Каждый раз, как только появлялись корабли противника, на них обрушивался артиллерийский огонь наших кораблей и береговых батарей, дополняемый бомбами штурмовой авиации флота, и фашисты изгонялись из Рижского залива. Усилия флота в значительной мере способствовали продвижению наших войск, особенно на левом фланге.
С утра 19 ноября наши войска, отбив на своем правом фланге пять вражеских контратак, возобновили наступление. Авиация флота, канонерские лодки и торпедные катера продолжали оказывать поддержку огнем и прикрывать фланг наших войск со стороны Рижского залива.
В первой половине дня морские бронекатера при поддержке береговой батареи успешно вели бои с двумя миноносцами противника и заставили их отойти. Мощные удары авиации и корабельной артиллерии, наличие наших торпедных катеров вынудили противника отказаться от использования пристани Мынту и перейти на временные причалы в южной оконечности полуострова.
О том, насколько велик был урон, который наносили врагу наши летчики, лучше всего говорит запись в журнале боевых действий группы армий "Север": "Потоплены авиацией тральщик "М-460" и одна десантная баржа, повреждено пять сторожевых кораблей, три тральщика и два миноносца, из них значительное повреждение получил миноносец "Т-23".