Для защиты наших резко удлинившихся коммуникаций следовало немедленно организовать оборону, прежде всего противолодочную и противоминную, так как подводные лодки противника продолжали активно действовать. Применялось против нас и минное оружие. Особо надежно следовало защитить коммуникации Кронштадт Або - Аландские шхеры и Моонзунд - Рига.
По всем этим вопросам Военный совет принял решения. Одновременно мы изучали, как в сложившейся оперативной обстановке, когда использовать крупные надводные корабли было нельзя, лучше, эффективнее бить врага наличными силами - подводными лодками, авиацией, торпедными катерами.
Соединению подводных лодок контр-адмирала С. Б. Верховского Военный совет поставил задачу: активно действовать на морских сообщениях от Лиепаи до Мекленбургской бухты. Кроме того, подводники вместе с авиаторами должны были блокировать Лиепаю, лишить противника возможности пользоваться этим портом, являющимся главной базой снабжения окруженной курляндской группировки.
Обсуждая меры более эффективного использования сил флота в кампании 1945 года, мы старались учесть все плюсы и минусы, критически оценить недостатки, не упустить ничего из накопленного боевого опыта, приобретенного в многочисленных боевых походах и порой оплаченного весьма высокой ценой.
Мы хорошо понимали, что самые сложные задачи подводники решали бы значительно проще, увереннее, а поиск противника вели бы с большей точностью, если бы на лодках стояли радиолокаторы, а не только шумопеленгаторы. Но что поделаешь? Приходилось воевать с теми средствами, которые имелись.
Важнейшую роль в предстоящих боях должно было сыграть мастерство командиров и офицеров всех степеней. Что касается отваги, решительности, настойчивости, то балтийцам их не занимать. На этот счет у нас, членов Военного совета, не было ни тени сомнения.
А вот как командиры будут решать поставленные задачи, достаточен ли уровень подготовки, не допустят ли ошибок, - это беспокоило. Мы выслушали мнение командиров соединений, их просьбы, сами задали ряд вопросов.
Меня, в частности, интересовало, как штаб контр-адмирала Верховского будет принимать от самолетов-разведчиков и передавать на подводные лодки данные о движении кораблей и транспортов противника.
Последовал четкий, продуманный ответ. На запасном командном пункте военно-воздушных сил флота в Паланге будет находиться командир дивизиона лодок. Он примет сведения воздушной разведки и немедленно передаст на подводные лодки в море. Командиры кораблей должны сами решать, можно ли атаковать противника и как это сделать.
В то время, когда шел Военный совет, несколько подводных лодок находилось на позиции: в устье Финского залива - "М-102" Н. С. Лескового, на подходах к Вентспилсу и Лиепае - "Д-2" Р. В. Линденберга, "Щ-303" Е. А. Игнатьева и "Щ-310" С. Н. Богорада, к западу от Данцигской бухты - "К-56" И. П. Попова. Подходы к Лиепае оставались главными боевыми позициями наших подводных лодок. О лодке "К-56" на Военном совете состоялся большой разговор. Вот чем это было вызвано.
В канун Нового года эта лодка, находясь на позиции западнее банки Штольпе (в южной части моря), потопила третий по счету вражеский транспорт. Для одного похода весомый результат! Особенно когда речь идет о подводной лодке нового типа, применение которого на Балтике только-только начиналось.
Донесение командира "К-56" капитана 3 ранга И. П. Попова обсуждалось на Военном совете. Из него мы узнали некоторые подробности. Позиция "К-56" оказалась на стыке нескольких оживленных коммуникаций противника. На рассвете был обнаружен одиночный транспорт без охранения. Атака была удачной - Попов сам видел попадание торпеды и гибель транспорта. Преследования не было, и на другой день, перезарядив торпедные аппараты, подводники вернулись в этот район. После двукратной попытки удалось потопить второй транспорт. Но и по самой "К-56" вражеские корабли охранения открыли огонь из артиллерийских автоматов. Лишь срочное погружение спасло лодку. Пять часов вражеские корабли преследовали "К-56", но она все же ушла от погони. Корабли и самолеты противника искали ее двое суток. Командир не только сумел обмануть врага, но и атаковал и потопил третий транспорт!
Двадцать суток пробыла лодка в море. Этот боевой поход явился настоящей школой мужества для всего экипажа.
Анализируя на Военном совете результаты похода, мы отметили и недостатки, которых было немало. Но главным для нас было то, что весь экипаж лодки в длительном походе, изобиловавшем острыми моментами, явил пример смелости, выносливости, решительности. Особую гордость мы испытывали за офицерский состав корабля, выросший и возмужавший в боях. Достойным своего экипажа оказался и командир подводной лодки И. П. Попов, пришедший на флот за десять лет до войны по комсомольской путевке.
Но не одними победами и успехами жили мы в ту пору. Не вернулась с моря подводная лодка "С-4". Ее командир капитан 3 ранга А. А. Клюшкин 1 января донес, что успешно потопил транспорт. Что произошло потом? Мы так ничего и не узнали. Забегая вперед, скажу, что никаких сообщений об этом не нашлось и во вражеских сводках.
Много внимания на Военном совете было уделено флотской авиации. Ежедневно с аэродромов поднималось 150 - 200 и более самолетов. Но и обстановка для боевых действий авиаторов теперь значительно усложнилась. Авиационные соединения все время перемещались за боевыми порядками сухопутных войск в западном направлении, приближая базирование к морю. Это позволяло сократить время полета над своей территорией, сохранить больше горючего для действий над морем, что было особенно важно для истребителей прикрытия. Явный плюс, но он имел и обратную сторону - сильно растянулись тыловые пути снабжения.
Командующий авиацией флота Михаил Иванович Самохин в последние месяцы особенно серьезно занимался подготовкой ночных торпедоносцев и бомбардировщиков (ведь конвои противника ныне двигались в основном по ночам).
Флотские летчики хорошо начали новый, 1945 год. Командир минно-торпедного полка Орленко, получив разведывательные данные о выходе конвоя из Лиепаи, в сумерках вылетел на его уничтожение. Сблизившись до предельно короткой дистанции с транспортом, майор Орленко потопил его. Через несколько часов конвой настигла группа самолетов, в которую входили торпедоносец Репина и топмачтовики Кулинича и Полюшкина. Обнаружив противника далеко в море, Богачев и Кулинич атаковали и потопили еще один транспорт, а Репин и Полюшкин отправили на дно плавбазу.
Когда самолет Кулинича выходил из атаки, его повредил зенитный снаряд. Катастрофа казалась неизбежной, но летчик на одном моторе сумел прийти на свой аэродром и благополучно посадил машину.
Мы на Военном совете порадовались успехам летчиков.
Командующий авиацией, командиры соединений подводных лодок, торпедных катеров, Рижского морского оборонительного района получили от Военного совета флота директиву, в которой были изложены конкретные задачи на ближайшее время. Сущность их сводилась к необходимости усиления блокады с моря окруженной на Курляндском полуострове вражеской группировки, осуществлению самостоятельных и совместных ударов по транспортам противника в море, новым минным постановкам.
После заседания Военного совета я позвонил наркому Н. Г. Кузнецову и доложил ему о наших планах на ближайшее время. Его интересовало использование железнодорожной артиллерии для прикрытия и поддержки флангов войск Прибалтийских фронтов. Я доложил, что наша дальнобойная артиллерия начала обстрел военных объектов в Лиепае. Затем попросил разрешения поехать на несколько дней в район Рига, Паланга, Швентойя. На месте легче было бы разобраться в строительстве пирса для торпедных катеров в Швентойе, решить ряд вопросов, касающихся обороны побережья у Паланги, где базировалась значительная часть нашей авиации и располагались железнодорожные артиллерийские дивизии.
Спустя несколько дней я был вместе с командующим 1-м Прибалтийским фронтом генералом армии И. X. Баграмяном в Швентойе.
Строительство пирса для торпедных катеров шло полным ходом. Работало здесь более тысячи солдат из инженерных войск фронта. Я поблагодарил Ивана Христофоровича за помощь. Он много сделал для нас, лично проверял ход строительства, неоднократно бывая в Швентойе.