— Входите.
Сырмус, оставаясь на месте, проговорил:
— Мы не к хозяину, а к жильцу.
— Жилец уже спит, но разбудить его недолго.
Вошли в прихожую. На столе у окна горела семилинейная лампа, лежала раскрытая книга. Дверь из соседней комнаты отворилась, и в ней показался среднего роста коренастый мужчина в очках.
— А, Сырмус пожаловал! — воскликнул он.
В комнате сидело еще двое. Горела лампа, оба окна завешены плотной материей. Товарищ, впустивший гостей в дом, остался в передней. Там, по-видимому, был его пост.
— Ну что скажете, полуночники? — спросил худощавый брюнет. Он смотрел строгими глазами, но голос был мягким, добрым. — Как прошла встреча?
Сырмус стал докладывать. Отто знал: эти трое возглавляют Финляндскую военную организацию РСДРП. И худощавый брюнет — председатель ее Центральной группы. Товарищи называют его Анатолием. Он лично знаком с Лениным. Тот, что в очках (Отто никак не мог вспомнить его имя), несколько лет назад был исключен из Петербургского университета за участие в студенческих беспорядках. С тех пор он профессиональный революционер. Через стол, уперев подбородок в поставленные друг на друга кулаки, сидит товарищ Павел. Эдуарду видна лишь его голова. Лоб прячется в свисающих, как пакля из куля, слегка вьющихся светлых волосах. Время от времени Павел посматривает на Сырмуса, и тогда Отто видит его светлые умные глаза. До прошлогодних октябрьских волнений в Финляндии Павел служил на миноносце. Был арестован за распространение большевистских листовок в поддержку всеобщей забастовки гельсингфорсских рабочих. Бежал с гауптвахты. Финские красногвардейцы укрыли его, а затем связали с ФВО. С той поры матрос на нелегальном положении. Весной помогал переправлять в Стокгольм и обратно делегатов IV съезда партии. Охранял Ленина, когда тот после съезда остановился в Финляндии.
— Мы надеемся, что динамит получим… Ни в какие споры с эсерами, как было нам сказано, не ввязывались.
— Правильно, — одобрил Анатолий. — Будем считать, что поручение товарищи выполнили.
— У нас… Вернее, Отто, — волнуясь, заговорил Сырмус, — имеет сообщить важные сведения.
— Мы слушаем.
Эдуарду показалось, что товарищ Анатолий произнес это официально, и Отто стало как-то не по себе. Растерявшись, спросил, ни к кому не обращаясь:
— С чего же начать?
Анатолий смотрел серьезными глазами, но вот вокруг них собрались морщинки, взгляд потеплел:
— Лучше с самого начала…
Шутливый тон старшего товарища подействовал успокаивающе.
— Нет, придется все же с конца, — произнес Отто.
— Только и начало не забудьте, — улыбаясь, вставил товарищ в очках.
— В Валентине Кузьмиче я узнал господина, которого видел вместе с Рачковским.
Эта фраза согнала с лиц улыбки. Все выжидательно смотрели на Отто. Тот уверенно, в двух словах рассказал о встрече на Пантелеймоновской.
— А вы не ошиблись?
— Не думаю…
— «Не думаю» для таких обстоятельств не ответ, — Анатолий смотрел в сторону.
— Вы знаете, кто такой Валентин Кузьмич?
Отто и Сырмус молчали.
— Это же Азеф! Евно Азеф! Член центрального комитета партии эсеров, глава их боевой организации, осуществляющей террор. И если Азеф действительно провокатор, то представляете, сколько он погубил честных людей и сколько еще может погубить! Ваше открытие, товарищ Отто, приобретает и для нас немаловажное значение. Дело в том, что на днях эсеры предложили нам вступить в соглашение о совместных действиях. Понимая, что с этой партией могут быть только временные боевые контакты при строго конкретной цели, мы отклонили их предложение. Но по нашей рекомендации в обеих организациях созданы информационные комиссии. Теперь ясно, что до поры до времени мы и во взаимной информации должны быть осмотрительней.
Помолчав, Анатолий продолжал:
— Когда из Бельгии возвратится Андрей, мы его расспросим о встрече на Пантелеймоновской. Возможно, он кое-что все-таки припомнит. Задерживать Отто никак нельзя. Ему нужно быстрее возвращаться в Ревель. Товарищ Павел, с утра займись динамитом. Если к вечеру эсеры его доставят, то в ночь при всех обстоятельствах Отто должен выходить в море. Подбери надежную охрану, не менее пяти-шести боевиков. Надо быть готовым к встрече на эстонском берегу.