Оставив высыхать ящики на палубе, я пошел в душ и смыл с себя грязь, заодно согревшись под струями тёплой воды. Пришлось опять подняться в рубку и уточнить свое местоположение. По моим расчётам баржи лежали метрах в двадцати на северо-запад от яхты. Опять одел гидрокостюм, опять бросился в пучину со спасательным линем, только взял его немного длиннее. Поплыл в скорректированном направлении и нырнул снова. Здесь было уже не так глубоко. Всего метра четыре. Я увидел стоящую на киле в песке и иле железобетонную небольшую баржу. На закрытиях из досок даже оставались остатки прорезиненного брезента и это через семь десятков лет! Просто невероятно! Скелетов или костей больше не было видно. Ближе к корме брезент закрытия был сорван и четыре доски отсутствовали. В проеме люка в трюме виднелись штабеля ящиков, покрытые песком, илом и тиной. Выбрав один небольшой ящичек, я снова нырнул и обвязал его тросом. Тянуть трос брашпилем не было возможности так как можно было поломать ящик. Пришлось несколько раз нырять, вытаскивать ящик из трюма, волочь его по палубе в сторону яхты, сбрасывать на грунт. Я выбился из сил и решил далее тянуть ящик брашпилем. Поплыл к яхте, опять забрался на неё, снял снаряжение, опять помылся для согревания. Время подошло к обеду. Пришлось прервать подъём затонувших грузов и плотно перекусить.
Самое плохое во всей этой ситуации было то, что надо было работать как можно быстрее, чтобы убраться наконец отсюда. Сюда надо будет возвращаться, если я поднял что-то стоящее, с водолазом и плавучим краном или судном с более серьёзным грузовым оснащением. Работаешь, работаешь, а конца и края не видно. Самое здоровое на свете, это проснуться дома в постельке и никуда не спешить. Дом, это там, где тебе хорошо и тебя никто не трогает. Мне было хорошо на яхте пока я не залез сюда, в эту балтийскую дыру. Пора кончать этот мазохизм и откровенное издевательство над себе подобным. Проклиная все на свете, особенно неуместную любознательность некоторых старых идиотов, я поплёлся на палубу. Опять завёл, закрутил, выбрал, поднял… Всё бы это было даже в радость в тридцать лет, но на сегодняшние 64 моего богатства боли в спине, ногах и прочих местах никто не отменял, а если и отменял, то вовсе не совсем, чтобы только оттенить одну от другой, более заковыристой и болючей. Вытянув с матерями и вовсе не альмами последний на сегодня ящик, я, проклиная работящего дебила, опять поплёлся в душ. На моей памяти только моя дочь страдала недугом постоянного и бесконечного мытья, я таким не страдал, не то чтобы я совсем не мылся, но одноразовую помывку в день считал нормальной, а вторую уже перебором и непотребным излишеством. Неужели успел заразится перед отлётом? Охая и ахая в полный голос, стеная и печалясь не на шутку, вымытый, как последний дурак, я поднялся в рубку и тут подумал, что ещё и якорь поднять надо. Завёл двигатель и поплелся на бак к брашпилю на который я уже смотрел, как нормальный боцман на кусок нормального кошачьего дерьма в своем ботинке. Кое как подняв якорь и закрепив его на месте, я проделал в темпе польки бабочки путь в рубку, врубил малый ход и стал удаляться от острова сокровищ в юго-западном направлении, постепенно увеличивая скорость послушного кораблика. Муки каторжанина остались наконец позади.
Реально, что бы там ни было, что попало в мои загребущие ручонки, попало туда довольно просто и примитивно. А ты, похоже, паря везунчиком стал. Всю свою жизнь я боролся с демонами, которые мне всё запрещали и ничего не давали взамен, прилагая колоссальные усилия и вбухивая неимоверные силы в вещи, которые другим соискателям валились на головы сами собой. Было ли это материальными благами квартир, машин, гаражей и дач, либо интеллектуальными удовольствиями научных степеней, изучения иностранных языков, рождения изобретений либо простой встречи с любимыми и родными. Похоже Ангел хранитель вспомнил обо мне.
А может просто перепутал с каким-то особо верующим и усердным монахом? Как-то в далеком и розовом детстве, отговаривая меня от блажи покорения морей, мой дед прояснил реальное положение вещей тем, что привёл мне в пример цветовую гамму одежды различных человеческих групп, по которым выходило, что только монахи и моряки ходят в чёрном. Чем несказанно ещё выше вознёс моряков на карьерной лестнице, ведущей от чертей к Богам, в моём детском понимании сути вещей. Положа руку на сердце, понимание деда было все-же вернее моего.