Снова пошел дождь. Северо-восточный ветер задувал с воем и каким-то остервенением. Море штормило. Но уже потому, что безумство ветра и моря достигло какого-то предела, бывалые моряки чувствовали, что силы шторма уже на исходе.
05:20
С мостика канонерской лодки «Амгунь» капитан-лейтенант Вальдман увидел на берегу большое скопление людей. В бинокль было видно, что это армейцы. Они размахивали руками, стараясь привлечь к себе внимание. Вальдман передал бинокль своему военкому старшему политруку Пьянкову. Тот посмотрел, молча вернул бинокль командиру и вздохнул. Стоявший на мостике рядом с ними командир 3-го конвоя капитан 2-го ранга Янсон, также осматривавший берег в бинокль, не проронил ни слова.
Грузную шаланду вздымало на накатной волне. Её тупой нос, обрушиваясь на спаде волны в воду, поднимал тучу беснующихся брызг.
— Большая вода, — сказал Вальдман, ни к кому конкретно не обращаясь. — Волна нагнала к берегу воды. Я попробую подойти.
Он взглянул на командира конвоя. Тот молчал. Значит разрешал, поскольку не запретил.
Трюмы и прочие помещения канонерки были уже забиты до отказа солдатами 22-й дивизии НКВД, но место всегда можно найти «за счёт естественной сжимаемости человеческого тела», как писал в одном из своих морских рассказов Проспер Мериме. Капитан-лейтенант Вальдман, как и всякий русский человек, получивший воспитание до 1917 года, любил людей гораздо сильнее, чем это полагалось делать в эпоху строительства социализма.
«Амгунь» пошла к берегу. Зоркие глаза сигнальщиков на крейсере «Киров» увидели вздымающуюся на волнах канонерку. На гафеле крейсера взвился сигнал: «Амгунь», идёте ли вы куда-нибудь?»
На мостике крейсера, видимо, сложилось впечатление, что «Амгунь» собирается выброситься на берег.
В принципе, «Амгунь» из-за наличия на ней капитана 2-го ранга Янсона, тоже была флагманским кораблём 3-го конвоя и запрос с «Кирова» можно было проигнорировать, если бы на мачте крейсера уже не полоскался на штормовом ветру двухзвёздный вице-адмиральский флаг — флаг командующего флотом.
Капитан 2-го ранга Янсон, как бы очнувшись от оцепенения, приказал поднять «Ясно вижу».
«Амгунь», вернитесь на свое место!» — просигналили с «Кирова».
На тоненькой мачте бывшей грунтовозной шаланды поднялся ответный сигнал: «Человек за бортом!».
Веками на всех флотах мира подобный сигнал не мог быть отменен к выполнению никакими адмиралами. С сигнального фала «Кирова» упали флаги сигнала. Крейсер смущенно замолчал и только минут через десять поднял следующий сигнал: «Амгунь», нуждаетесь ли вы в помощи?».
Между тем «Амгунь», грузно переваливаясь с борта на борт, подошла к берегу. Удерживая канлодку машинами на месте, капитан-лейтенант Вальдман приказал спускать шлюпки. Матросы во главе с боцманом канонерки главстаршиной Журковым, несмотря на штормовую погоду, быстро спустили на воду две шлюпки и катер.
Бойцы на берегу быстро заполнили шлюпки до отказа. Многие плыли, держась за шлюпочные леера. Небольшое расстояние до берега позволило держать шлюпки на бакштове у моторного катера. Выгрести обратно против волны вряд ли бы удалось. Мокрые с ног до головы в армейской форме карабкались по шторм-трапам на борт канонерки.
К великому удивлению капитан-лейтенанта Вальдмана и всех остальных, на мостике «Амгуни», с берега оказался снятым в полном составе штаб 10-й стрелковой дивизии во главе с генерал-майором Фадеевым.
Со штабом оказалась ещё какая-то хозяйственная часть дивизии и взвод комендантской службы.
Генерал никому не сказал, как случилось, что его штаб чуть не был оставлен противнику. Он поднялся на мостик мокрый с головы до ног, но со всем величавым достоинством, свойственным любому генералу.
- «Спасибо, моряки, — сказал он. — Век не забуду», — и поинтересовался кто командир. Затем обнял и расцеловал Вальдмана, позволив себе потом чисто генеральский поступок: Вальдману был вручен на память маленький пистолет — «Маузер Первый номер».
На мачте «Амгуни» продолжал развеваться сигнал «Человек за бортом». В сущности, это была чистая правда. Только за бортом оказался не один человек, а тысяч 15. Из них морякам «Амгуни» удалось спасти около ста. Но сигнал в любом случае нужно было спускать.
05:45
Матрос Виктор Шуванин пришел в себя от боли и открыл глаза. Он лежал на спине и его качало из стороны в сторону, а он никак не мог сообразить, в чем тут дело. Придя окончательно в себя, он понял, что лежит прямо на верхней палубе большого парохода, который раскачивается на волне. Вокруг него по всей длине верхней палубы лежали раненые: в бинтах и лубках как большие беспомощные дети. Но они считались легкоранеными и потому были оставлены на верхней палубе.