Старший штурман Слисорайтис нервничал. Никто не назначал его капитаном транспорта. Но капитан Мединьш ушёл позавчера в какой-то штаб и не вернулся. Слисорайтис нервничал. Он поделился своими опасениями со вторым штурманом Эриком Деетженсом и механиком Виктором Пушкатисом. Если на «Кронвалдсе» всех расстреляли за то, что у них пропал русский кочегар, то что могут сделать с ними за пропажу капитана? Слисорайтис доложил об исчезновении капитана русскому офицеру, который находился у них на борту с середины августа. Тот нисколько не удивился и сказал, что должны прислать нового капитана. Но того так и не прислали. Слисорайтису пришлось командовать самому, отводя глаза от молчаливых вопросов матросов. Литовцы обычно не очень разговорчивы. Они молчали и сейчас. У каждого своя судьба. Свой пароход первый штурман знал очень хорошо.
«Шауляй» был большим грузовым пароходом грузоподъемностью в 2500 тонн, построенным в 1920 году в Германии, где он назывался «Эбба». В 1937 году судно было куплено Литвой и переименовано в «Шауляй». Затем судно было национализировано Советским Союзом, а с началом войны переклассифицировано в военный транспорт с бортовым номером 550 (ВТ-550).
На «Шауляе» не знали, что делается в Таллинне, не знали даже в чьих он уже руках. За клубами дыма и всполохами огня не было видно ничего. Зловещая чёрная туча как траурное покрывало висела над городом.
13:45
Мичман Генрих Попенкер и двое его подчинённых: старшина 1-й статьи Ромадин и матрос Алексей Тряпкин сидели на каких-то ящиках в Минной гавани, и, невзирая на обстрел и царящую вокруг суматоху, уничтожали банку мясных консервов, запивая её кипятком из добытого по случаю чайника. Все трое были приданы в распоряжение механика дивизиона «морских охотников» военинженера 3-го ранга Серговского и имели боевую задачу привести на всех катерах двигатели в такое состояние, чтобы они без помех могли дойти до Кронштадта и ни один из них не был оставлен по этой причине в Таллинне. Общеизвестно, что судьба любого «морского охотника» почти полностью зависит от состояния машинной установки и компетенции личного состава БЧ-5.
С самого рассвета мичман Попенкер и двое мотористов подобно бригаде шабашников обходили все катера дивизиона, проверяя состояние двигателей, помогая в ремонте, консультируя механиков и мотористов. Почти все командиры предлагали им идти на прорыв именно на их катере.
Наконец мичман объявил «перекур» на обед. Перемазанные с головы до ног, промокшие от непрекращающегося дождя, механики присели перекусить. За этим занятием их и застал механик дивизиона Василий Серговский. Собранные в Таллинне на складах запчасти к двигателям и вспомогательным механизмам «морских охотников» до слёз было обидно бросать при отступлении. Потом, в Кронштадте и Ленинграде, ничего не найдешь и ничего не допросишься. А если кого и будут постоянно гонять в море — так это «морских охотников».
— Кончайте сачковать, — сказал военинженер, обращаясь к Попенкеру. — Пройдитесь по складам и мастерским, соберите все резервные моторы и запчасти. Всё погрузите на машину, отвезите в Русско-Балтийскую гавань. Там найдёте транспорт под названием «Лейк Люцерне» или просто «Люцерна». Всё на него погрузите.
Машину в Минной гавани было найти легко. Десятки их стояли в ожидании уничтожения. Специальная команда, ещё не начавшая действовать, должна была все их сжечь или сбросить в воду. С невероятным трудом на нее погрузили несколько здоровенных ящиков с двигателями для «морских охотников» и запчастями.
Перегруженная машина ехала медленно, как похоронный катафалк. Шофёр постоянно сигналил, пробираясь через несметные толпы, валящие по дороге к гаваням.
Никто их не проверял и не останавливал. Чувствовалось, что обстановка на пирсах во многом уже начала выходить из-под контроля.
«Люцерну» они нашли быстро. Сначала механики решили, что судно брошено, настолько странно оно выглядело. И главное — около него не было никого. В отличие от других транспортов, у трапов которых бесновались толпы народа.
Вахтенный у трапа объяснил им, что транспорт повреждён, никуда не пойдет. Его решено затопить в гавани.
Матрос Тряпкин отодвинул вахтенного в сторону и все трое поднялись на борт. Капитан Герман Касьяк, которого они обнаружили в салоне комсостава, подтвердил им, что судно действительно хотели затопить, поскольку корпус его повреждён дважды: от посадки на камни у берегов Швеции ещё до войны и близкого разрыва мины в проливе Моонзундского архипелага совсем недавно. Судно старое, ещё 1909 года постройки. Но его жалко. Он послал в штаб своего старпома Конга переубедить русских. Они попытаются довести «Люцерну» до Кронштадта. Можно ли погрузить их имущество? Это как решит военный комендант судна.