А люди все шли и шли по сходням, заполняя трюмы и палубы.
Абрамичев хотел у кого-нибудь выяснить, когда транспорт уйдет от стенки. Но никто не знал этого. А на ходовой мостик его не пустили.
16:00
Старший лейтенант Николай Амелько малым ходом выводил свой «Ленинградсовет» на внешний рейд Таллинна. На таких малых ходах корабль-ветеран плохо слушался руля, но, к счастью, матрос-рулевой Базин был виртуозом своего дела, хорошо изучивший капризные повадки «старика».
Ещё позавчера старшему лейтенанту Амелько было объявлено, что его ветхое судно предполагается затопить в одной из гаваней Таллинна перед эвакуацией, а даже познакомили с командиром группы минеров-подрывников капитаном 3-го ранга Вольским.
Амелько поинтересовался, куда ему выгружать уйму имущества, которое накопилось на судне, служившим с начала августа плавбазой тральщиков и плавказармой морских пехотинцев? Адмирал Ралль задумчиво потеребил бородку и отослал старшего лейтенанта обратно с приказом ждать дальнейших распоряжений.
Дальнейшие распоряжения последовали через 10 часов. «Ленинградсовет» решили не уничтожать. Более того, ветхое учебное судно должно было принять на борт всё имущество, находящееся на борту несамоходного «Амура», где также накопилась масса всякого минно-трального снаряжения и разной шкиперской номенклатуры, с которой начинается и кончается флот.
Охотников прорываться в Кронштадт на «Ленинградсовете», разумеется, не было. Начальство в разговоре с Амелько отводило глаза, как бы уже считая его и его корабль покойниками.
Но Амелько обрадовался. Жаль было оставлять старика-ветерана немцам даже в подорванном и затопленном виде. Пусть уж затонет на переходе сражаясь, как и подобает ветерану.
Старший лейтенант Амелько, который при назначении командовать «Ленинградсоветом» был крайне недоволен, рассматривая это как чуть ли не крушение своей военно-морской карьеры, сейчас чувствовал к старому учебному судну что-то похожее на нежность, как к родному престарелому дедушке. И даже готов был умереть вместе с ним.
16:10
Эрих Руткис — капитан портового буксира «Меднис», стоя на мостике вместе со своим штурманом Эдуардом Казаксом, руководил буксировкой от стенки громады теплохода «Иван Папанин». Буксир, плюясь паром, подавал команды на теплоход резкими гудками, вполне слышными, несмотря на гром взрывов и канонады.
Буксир «Меднис» водоизмещением 84 тонны был построен в 1893 году в Копенгагене под названием «Фремад». В 1931 году буксир был приобретен Латвийской республикой и назван «Иманта», в 1939 году переименован в «Меднис». «Меднис» продолжал служить буксиром Рижского порта, когда в ноябре 1940 года его национализировал Советский Союз вместе со всей Латвийской республикой.
С началом войны, в суматохе первых дней, о находившемся в Риге «Меднисе» просто забыли и он наверняка попал бы в руки немцев, если бы капитан Руткис по собственной инициативе не увёл его в Таллинн, прихватив на буксир ещё и баржу с флотским имуществом.
28 июня «Меднис» вместе со спасательным судном «Нептун» прибуксировал в Таллинн торпедированный эсминец «Сторожевой», вся носовая часть которого по вторую трубу была оторвана взрывом. «Меднис» привёл в Таллинн оставшуюся на плаву кормовую часть эсминца, а затем оттащил её в Кронштадт для восстановительного ремонта.
Весь июль и август «Меднис» трудился в Таллинне, иногда совершая рейсы в проливы архипелага, чтобы оказать то или иное содействие боевым кораблям и транспортным судам, постоянно попадающим там в критическое положение.
Капитан Руткис к русским относился сдержанно, а суть идей большевизма просто не понимал. Трагических последствий потери своей родиной независимости он просто не успел осознать. Но он откровенно не любил немцев и ненавидел нацизм. И готов был сражаться с ними. Руткис даже хотел перейти в военный флот, где он как опытнейший судоводитель и штурман мог принести много пользы. Но получил хотя и вежливый, но твёрдый отказ.
Неожиданно громаду «Ивана Папанина» потащило куда-то в сторону, а между ним и «Меднисом» вырос высокий столб воды от немецкого снаряда. Что было следствием, а что причиной, капитан Руткис так и не понял. Буксирный конец лопнул, как перерезанный бритвой. Буксир подбросило в воде и повалило на борт. Встречная волна стала сносить «Ивана Папанина» обратно к стенке. Теплоход, подрабатывая машиной, пытался удержаться на месте.
Руткис приказал приготовить новый конец и, отдавая короткие команды рулевому, стал подводить свою корму под высокий нос теплохода.