Один из снарядов плюхнулся в воду недалеко от «Виронии». Рухнувший водяной столб достал каскадом воды и до мостика «Виронии».
Обычно штабное судно стояло под покровом белой вуали дыма химзащиты, но теперь было совершенно открыто. Во-первых, при таком ветре ставить дымзавесу было невозможно, а во-вторых, дымсмеси уже практически не осталось. «Все потратили на вашу любимую «Виронию»,— сообщил Пантелееву начальник химслужбы флота капитан 1-го ранга Кудрявцев, докладывая о том, что все химсклады опустошены и охвачены пожаром, а на катерах-дымзавесчиках дымсмеси осталось очень мало, чтобы обеспечить на переходе такое количество кораблей и судов.
— Пора уже уходить, — обратился Пантелеев к командиру «Виронии».
— Ждем буксир, товарищ адмирал, — ответил Ростик. — Самим не отойти. Сильно привалило к стенке.
Адмирал хотел что-то ответить, но в этот момент в новом раскате грома в тёмном закопченном небе возникла феерическая картина: тысячи разноцветных звезд поднялись в небо, рассыпаясь миллионами ярких звезд.
Взлетели на воздух флотские склады сигнальных ракет. Оторвав взгляд от этого небывалого салюта, адмирал спустился в штабное помещение. Стрелка часов приближалась к 21:00.
Пора было уходить с «Виронии». Начальника штаба ждали на «Пиккере», где должен был состояться последний военный совет перед окончательным оставлением Таллинна.
21:00
Адмирал Трибуц, всё ещё находящийся в своем салоне на «Пиккере», выслушивал рапорт флагманского минера таллиннского ОВРа капитана 3-го ранга Вольского об уничтожении военно-морской инфраструктуры Таллиннского порта и о заграждении гаваней таким образом, чтобы противник какое-то достаточно длительное время не мог бы ими пользоваться. По плану операции южный вход в Купеческую гавань заграждался железнодорожными вагонами, паровозами и землечерпалкой. Северный вход — затоплением парохода «Гамма». На западном входе предполагалось затопить один из повреждённых тральщиков.
Подрывные работы в порту шли уже с полудня. В Русско-Балтийской гавани по специально оборудованной железнодорожной колее скатывались в море вагоны и паровозы. У маяка Пакри с высокого берега уже было сброшено около 1000 вагонов. В Купеческой гавани подрывались вагоны с боеприпасами и нефтебаки.
Капитан 3-го ранга Вольский доложил, что у входа в Каботажную гавань уже затоплен бывший минзаг «Амур».
В этот момент, стряхивая с себя воду, в салоне появился контр-адмирал Ралль, пришедший на катере с рейда. Он сообщил, что в море шторм не меньше семи-восьми баллов. Немцы обстреливают рейд артиллерией. Судя по всему, обстреливают пока вслепую, ведя огонь по площадям. Почти все снаряды падают недолётами. Нам здорово повезло, что сегодня практически весь день не действовала немецкая авиация. Нет ничего лучше плохой погоды.
Адмирал Трибуц совсем не разделял радости командующего минной обороной по случаю плохой погоды. То, что авиация противника сегодня практически бездействовала, это было, конечно, хорошо. Но беспокоило другое.
Предполагалось к концу сегодняшних суток закончить вывод кораблей и судов из Таллинна, сосредоточить их между островами Найссаар и Аэгна, а завтра с первыми лучами солнца начать движение. Это давало возможность пройти самый трудный участок севернее мыса Юминда в светлое время суток. Днём подсеченные плавающие мины видны и их можно уничтожить. Но погода явно не собиралась давать возможности осуществить этот план. При таком состоянии моря и силы ветра малые корабли, буксиры, катера, а тем более тральщики с тралами идти не могли. Приходилось, буквально говоря, сидеть и «ждать у моря погоды». Синоптики докладывали, что только завтра во второй половине дня возможно улучшение погоды. Пока же с каждым часом ветер крепчал, а море всё более свирепело...
Адмирал Ралль прибыл на «Пиккер», чтобы ещё раз согласовать схему минной постановки внутри таллиннских гаваней, которые с рассветом должны были осуществить сторожевики из дивизиона «плохой погоды» и «морские охотники». В гаванях и на рейдах решено было выставить более 100 мин различных образцов. Уточнив с командующим кальку минной постановки, адмирал Ралль покинул «Пиккер», направляясь в тот угол Минной гавани, где ещё оставались с грузом боевых мин на борту сторожевики «Циклон», «Снег» и «Буря». Командир дивизиона «плохой погоды» капитан-лейтенант Филиппов уже доложил адмиралу о готовности сторожевиков к минной постановке. Необходимо было скорректировать с ним некоторые детали согласно последним пожеланиям командующего флотом.