В соответствии с оперативным планом вице-адмирала Шмидта предполагалось в течение 4-х часов протралить проход в Ирбенском проливе и, прорвавшись в Рижский залив, тут же устремиться к южному выходу из Моонзунда, дабы, как надежно запереть в заливе все имеющиеся там силы русских, так и не позволить их подкреплению воспользоваться коротким путем. Одних только тральщиков для этого собрали с полсотни штук и еще подготовили два судна-прорывателя минных заграждений. Но это были так, статисты. Ведь первую скрипку в запланированной битве предстояло сыграть 3-ей, 4-ой и 5-ой резервным линейным эскадрам, состоявшим из тех самых броненосных додредноутов. Все равно эти устаревшие корабли со слабо подготовленными, набранными с бору по сосенке, командами лишь отнимали столь потребные для обеспечения современных дредноутов ресурсы, не принося заметной пользы. Особенно в противостоянии с Королевским флотом англичан. Даже небольшие старые бронепалубные крейсера и то являлись ныне более ценными вымпелами! Потому потеря половины или, в худшем случае, всех этих «утюгов», в обмен на фактическое уничтожение российского Балтийского флота, являлась не самой высокой ценой. Во всяком случае, так полагал начальник Главного морского штаба Кайзерлихмарине, адмирал Густав Бахман, который и руководил планированием всех действий военно-морского флота Германской империи, если, конечно, в его дела не вмешивался лично кайзер. Имел за собой такую слабость Вильгельм II, полагавший флот именно своим творением.
Их встреча произошла 7 декабря 1916 года в 6:42 утра, когда шедшие в авангарде русской эскадры эсминцы наткнулись в темноте на германских одноклассников, выполнявших роль сторожевого дозора. Встретились они милях в пятидесяти от Данцигского залива, о чем тут же ушли сообщения, что на «Адмирала Корнилова», выполнявшего роль флагманского корабля адмирала Эссена, что на «Фон-дер-Танн», временно выделенного под нужды штаба вице-адмирала Шмидта.
На свое несчастье поймали его и радисты «Грауденица», флагманского корабля 2-ой разведывательной группы. Она, имея в своем составе четыре крейсера, как раз подходила к Данцигу, отчего и оказалась ближайшей силой, способной оказать помощь эсминцам 9-ой флотилии, что повстречались с русскими «коллегами по ремеслу». Не то, чтобы с места ее нахождения оказалось возможным услышать или же увидеть, где именно происходит сражения. Но координаты, как и соответствующий приказ от вышестоящего начальства, были получены ее командующим, контр-адмиралом Хеббингхаусом, в течение четверти часа, отчего «Аугсбург», «Бремен», «Любек» и, естественно, сам «Граудениц» сменили курс, начав разгон до 21 узла, ныне ставших максимальными для старичков «Любека» и «Бремена».
В то же самое время Николай Оттович оказался вынужден отменять первоначальный план. Он специально выводил все свои силы так, чтобы минные транспорты смогли подойти к месту будущей «работы» с первыми лучами солнца и без каких-либо помех быстро выставить минные поля, пока противник не спохватился. Тут же, как назло, авангард столкнулся с дальним дозором, отчего эффект неожиданности, на который возлагались немалые надежды, был полностью утрачен. Подойти-то в намеченные квадраты носители якорных мин все еще вполне могли. Но вот спокойно отработать — явно нет. А терять их было никак нельзя. Потому на «Амур», «Енисей», «Волгу» и «Яузу» с «меньшими братьями» срочно ушел шифрованный сигнал о переориентации на второстепенную цель, которой являлась акватория близ Мемеля. А вот линейные силы флота продолжили свое движение вперед, дабы выяснить, чего это вдруг немцам приспичило выставлять дальние дозоры. И ладно бы там повстречался один или два эсминца, либо же какой старый бронепалубник. Это еще не выглядело бы подозрительным. Не единожды прежде у экипажей кораблей его флота случались подобные встречи, заканчивавшиеся короткой перестрелкой и разбеганием каждого в свою сторону. Однако ныне в пришедших сообщениях говорилось о множественных эсминцах противника, за чьими спинами, априори, не могли не прятаться куда более тяжелые корабли. Вот адмиралу Эссену и стало интересно посмотреть, кто же это там мог скрываться. Тем более, что его любопытство на сей раз было подкреплено броней и орудиями 8 дредноутов.
Вообще, то, что немцы не отступили, а приняли артиллерийский бой, выглядело чересчур подозрительно. Как сообщала разведка, на начало войны действительно крупных эсминцев с достойным артиллерийским вооружением у них насчитывалось не более дюжины штук. Следуя же логике вещей, все они в данный момент обязаны были находиться в акватории Северного моря для противостояния куда более мощному и опасному Королевскому флоту. Потому встреча арьергарда именно с ними виделась адмиралу минимально возможной. Прочие же эсминцы германского флота язык не поворачивался назвать достойными противниками русских «Новиков». Если по скорости полного хода они еще хоть как-то были сравнимы, то в водоизмещении и тем более в вооружении, изделия германских верфей и рядом не стояли с русскими аналогами. Последние, благодаря наличию на борту четырех 120-мм пушек, могли едва ли не на равных чувствовать себя в бою даже с крейсерами 2-го ранга, каковым в Русско-Японскую войну являлся крейсер «Новик» и каковых в Кайзерлихмарине имелось немалое множество. Что уж тут было говорить о миноносных кораблях, способных похвастать разве что парой или тройкой 88-миллиметровок? Но, тем не менее, немцы не дрогнули. И это было интригующе!