Прожил первый попробованный на зуб немецкий крейсер недолго. Получив с проходящих мимо него линейных крейсеров еще три прямых попадания, он, спустя сорок минут, был добит торпедами эсминца «Гавриил». Сразу после того, как на «Азард» и «Самсон» сняли с него остатки экипажа. Именно эти три эсминца еще час назад удирали от немецких крейсеров, прежде получив некоторые повреждения в сражении с одноклассниками визави. Потому они и были оставлены Эссеном для проведения спасательных работ с последующим приказом присоединиться к группе арьергарда.
Второй же жертвой «Измаилов» стал однотипный с первой «Бремен». Не желая распылять свои главные силы в погоне за какими-то малыми крейсерами, Николай Оттович, в приказном порядке ограничил ход линейных крейсеров 22-мя узлами, чтобы, пусть и с натугой, но шедшие следом линкоры могли за ними поспевать. Именно это позволило двум германским турбинным крейсерам удрать от верной смерти, тогда как уже недостаточно прыткие старички, вошедшие в строй еще во времена Русско-Японской войны, оказались обречены. Как бы ни старались механики и кочегары «Бремена», сколь бы великие силы они ни прикладывали, выжать из машин своего корабля скорость свыше 21,5 узла они не смогли. Единственное, чего им удалось добиться — это заставить аж 8 российских дредноутов побегать вслед за «Бременом» целый час. Ну и потратить 77 крупнокалиберных снарядов. Закончилось же все прямым попаданием в машинное отделение, после которого заметно охромевший бронепалубный крейсер был скоро нагнан и добит двумя залпами, произведенными практически в упор — с расстояния всего в полторы мили. Он, конечно, не пошел на дно в ту же секунду. Однако находившиеся при линкорах эсминцы быстро довершили незаконченное дело, всадив в агонизирующий, но продолжавший отстреливаться, корабль противника еще две торпеды. И только после принялись за спасательные работы.
Тем временем случилась первая потеря немцев в среде эсминцев. То, что их легкие крейсера смогли спугнуть и начать загонять какую-то часть русских миноносных кораблей, вовсе не означало, что уже рассыпавшаяся на несколько отдельных очагов свара миноносников завершилась, как по мановению волшебной палочки. Вовсе нет! Словно первостатейные борцовские собаки они все так же продолжали «грызть» друг друга, не желая отпускать противника. Моряки Кайзерлихмарине вполне логично рассчитывали на скорый подход своих крейсеров, которые они уже даже смогли лицезреть своими собственными глазами, отчего и продолжали отчаянно сражаться. Не менее отчаянные моряки Российского Императорского Флота, в свою очередь, прекрасно знали какие грандиозные силы подходят вслед за ними и не видели для себя особой проблемы немного потерпеть. Тем более, что сила была как раз на их стороне, ведь против пятнадцати 88-мм пушек они пускали в ход шестнадцать 120-миллиметровок Канэ. Долго ли, коротко ли, но, как со временем выяснилось, они оказались позабыты всеми. Где-то там, в невидимых им далях, грохотали выстрелы, а тут… тоже грохотали выстрелы, но звуком потише и мощью пожиже. Вот только с каждым очередным десятком выпущенных снарядов все больше увеличивалось количество погибших моряков и получаемых миноносными кораблями повреждений. Запарил от взрыва в котельном отделении и тут же начал отставать от своих товарищей S36. Постепенно садился носом в воду затапливаемый через две подводные пробоины «Забияка». Сильно горел в центральной части S33. Чудом увернулся от выпущенных в его сторону торпед «Победитель», теперь вынужденно играющий роль догоняющего. Все остальные тоже щеголяли, кто надводной, а кто и подводной пробоинами. Пусть не от полноценного попадания снарядом, а от осколков. Но, тем не менее, повреждения множились, включая замолкавшие орудия. Точку же на этом, отдельно взятом, противостоянии поставил взрыв торпед на борту германского эсминца S31. Судя по всему, в торпедный аппарат или непосредственно рядом с ним угодил 120-мм фугас, и очень капризная боевая часть торпеды детонировала, что вообще-то являлось головной болью германского флота. Их самоходные мины то вовсе не взрывались, даже поражая цель, то самоподрывались от какого-то чиха. Так в Северном море уже погиб один и был сильно поврежден другой эсминец как раз из-за самопроизвольного взрыва находящихся на борту торпед. Очередным же подтверждением данного неприглядного для немцев факта стало уничтожение S31, спасти который в складывающейся ситуации не представлялось возможным вообще никак. Завершился же этот акт сражения данного дня отстрелом с трех оставшихся германских эскадренных миноносцев всех сохранившихся торпед в сторону противника, после чего две группы разбежались в противоположные стороны. Одни — уклоняясь от настигающей их под водой смерти, вторые — убегая от слишком зубастого в плане артиллерии врага.