Коммандер Бейли как раз занимался составлением рапорта о ситуации сложившейся в Чемульпо, когда в дверь постучали, и появившийся на пороге вестовой передал просьбу старшего офицера подняться на мостик.
— Что там такое произошло, Томсон? — нахмурился Бейли. Ему совершенно не хотелось отрываться от составления документа, пока мысли весьма грамотно ложились на бумагу.
— Русские и японцы, сэр! Они открыли друг по другу огонь!
— Что? Они совсем с ума сошли? Кто посмел открыть стрельбу в нейтральном порту? Кто-нибудь уже пытался остановить их? — отложив перьевую ручку, он требовательным взглядом уставился на матроса, будто последний сам должен был в первых рядах кидаться разнимать нарушителей.
— Остановить, сэр?
— Ну конечно остановить! Когда пьяная матросня бьет друг другу морду, это еще можно принять и стерпеть. Но когда они открывают стрельбу — это уже перебор!
— Вы меня неправильно поняли, сэр. Русские и японские корабли открыли друг по другу огонь.
То, что офицер высказал непутевому вестовому, являлось настолько нецензурным и витиеватым, что даже у бывалого матроса отпала челюсть, и он впервые в жизни пожалел, что не имеет привычки что-либо записывать, поскольку словесные «дифирамбы» выплеснутые командиром на его голову являлись настоящим шедевром для понимающего человека. К тому моменту как раскрасневшийся коммандер Бейли поднялся на мостик «Талбота», скоротечный бой русской канонерки с японской эскадрой подошел к концу. Но ему повезло застать эпический момент, поставивший окончательную и бесповоротную точку на противостоянии — примерно в четырех милях от его крейсера в небо взметнулся огромный огненный столб, и до всех докатился звук грандиозного взрыва — это сдетонировали снаряды в носовом бомбовом погребе «Корейца», до которых, наконец, добрался огонь.
— Да что там произошло? Кто-нибудь может мне объяснить? — едва не взревел пропустивший явно много чего интересного командир английского стационера, при этом бросая настороженный взгляд на изрядно чадящий одной трубой и двигающийся на выход с рейда русский крейсер.
— Русская канонерская лодка, сэр, вступила в бой с тремя японскими крейсерами и несколькими миноносцами. — тут же отозвался старший офицер.
— Так это взорвалась русская канонерка? — из-за висящего на месте грандиозного подрыва порохового облака, что-либо разглядеть за ним не представлялось возможным.
— Так точно, сэр. Она вся была охвачена пламенем, так что, скорее всего, сдетонировали погреба с боеприпасами. До своей гибели они успели повредить артиллерийским огнем японский броненосный крейсер. Если приглядитесь, сэр, то вы увидите нос этого корабля.
— Где? Где именно? — едва не вырвав бинокль из рук своего заместителя, Бейли до рези в глазах принялся всматриваться в силуэты кораблей.
— Там же, где взорвался русский. Не могу утверждать, сэр, но, по-моему, они протаранили японца как раз незадолго до взрыва.
— Даже так? А кто это горит чуть ближе к берегу?