Стоило въехавшей практически в самый центр борта вражеского крейсера канонерке замереть на месте, как, благодаря помощи двух матросов, с трудом удержавшийся на мостике капитан 2-го ранга Беляев, не смотря на сильнейшую контузию, принялся отдавать свои, наверное, последние приказы. Так одного взгляда брошенного на корму было достаточно, чтобы осознать — отсюда его корабль уже больше никуда не уйдет. Даже с учетом проведенной предварительной подготовки к бою, корабль все еще изобиловал деревянными элементами конструкции дававших солидное количество пищи всепожирающему пламени. Не способствовали улучшению ситуации раскатившиеся по палубе и то и дело рвущиеся снаряды из числа тех, что успели поднять с бомбовых погребов. Оглушающим уханьям 107-мм гранат азартно аккомпанировал треск рвущихся 37-мм патронов. Хорошо еще, что огонь не добрался до зарядов и снарядов к восьмидюймовкам, что уцелевшие номера расчетов с уханьем как раз сейчас сбрасывали за борт во избежание, так сказать. Впрочем, их труд уже сейчас можно было назвать бесполезным. О сохранении корабля не могло быть и речи, потому оставалось всего два дела — спасти как можно больше уцелевших моряков и постараться нанести противнику как можно больший урон напоследок. Именно для подобной цели Лушков передал ему две адские машинки с часовым механизмом, одна из которых, должна была уцелеть в минном отсеке, куда и приказал себя доставить Беляев, вопреки уговорам помощников как можно скорее отправиться на посадку в одну из двух уцелевших шлюпок, что размещались по обе стороны от мостика и дымовой трубы.
Не смотря на пробоины, образовавшиеся в носовой части при таранном ударе, минный отсек все еще не был затоплен, хотя вода под ногами прибывала с пугающей скоростью. В нем, помимо часовой мины, они подобрали потерявшего сознание минера с разбитой в кровь головой — единственного уцелевшего из всех, кто находился в отсеке в момент столкновения, и лишь после покинули внутренние отсеки гибнущей канонерки, по пути закинув свою взрывоопасную ношу в бомбовый погреб. Тот уже тоже начал потихоньку наполняться водой, но, судя по скорости ее поступления, пара минут у них имелось, а больше и не требовалось. Заложив на беседку с фугасными снарядами взведенную часовую мину, рулевой квартирмейстер 2-й статьи Бурдуховский пулей вылетел из будущего филиала Ада на Земле и, перекинув себе через шею руку присевшего у стеночки командира, которого уже не держали ноги, рванул со всей возможной скоростью наверх, куда уже были усланы Беляевым их недавние попутчики.
К сожалению, из двух шлюпок уцелела все же одна. Вторая — превращенная в дуршлаг сотнями прошивших ее насквозь осколками, мгновенно заполнилась водой и пошла на дно, стоило ее спустить на воду. В первую же успели набить столько раненных, контуженых, потерявших сознание и обгоревших, что она грозила пойти на дно от малейшей волны — так сильно села в воду. Потому остальным не осталось ничего иного, как хватать в руки первую способную помочь продержаться на плаву вещь и сигать в обнимку с ней за борт. Ведь если в ледяной воде имелся хотя бы малейший шанс спастись, то остаться на борту «Корейца» означало отправиться на тот свет с вероятностью в сто процентов, о чем и сообщил капитан 2-го ранга, приказывая всем покинуть корабль.
Догнавшая сосредоточившихся вокруг шлюпки и барахтавшихся в воде людей взрывная волна не только оглушила добрую половину спасавшихся, но и перевернула единственное плавсредство, отчего еще не менее полутора десятков моряков пошли на дно, не имея возможности на спасение. Сам Григорий Павлович тоже едва не оказался в числе несчастных, если бы его не вытянули из-под воды чьи-то сильные руки. Еще несколько человек погибло от обрушившихся в воду обломков их корабля. А потом, когда конечности уже начали коченеть и терять всякую чувствительность, на них вылетел знакомый катер, с которого в воду тут же полетели десятки спасательных кругов и жилетов, а также сиганули пара одетых в странные облегающие костюмы моряков. То же самое в этот момент происходило и с противоположного борта исчезнувшего во вспышке взрыва «Корейца», куда ушел второй катер.