А дело было так: все, кто не входил в правительственные делегации, стояли у главного входа, огражденного балюстрадой, внутри находилась охрана и какие-то серьезные люди в цивильных одеждах. Среди них я видел Горбунова и Ландсбергиса. Через правую открытую дверь виднелся накрытый стол...Все постоянно перемещались и создавалось впечатление некоего хаотического движения. Ко мне подошел довольно молодой человек среднего роста, и спросил - не Ольбик ли я? Мы познакомились: это был редактор московской газеты "Позиция" (демократического направления) Сергей Трубе. Он попросил у меня мою книгу "Что за поворотом?", и потом мы все стали ждать появления Бориса Николаевича. Я видел как в сторону его корпуса прошел Горбунов и вскоре они появились вместе с БНЕ. Это было еще то зрелище! Более элегантного и авантажного "главы" я не встречал в своей жизни. На нем был темно-синий великолепный костюм (Коржаков потом сказал, что костюм еще с 9-го управления остался), новые изящные туфли белоснежная рубашка....Однако шел Ельцин немного скованно, лицо было напряженное, что дало Токаревой повод разразится афористичной фразой: "лицо забальзамированного человека." Действительно, его лицо было с отливом легкой золотистой желтизны. Однако он был чертовски представителен и на голову выше Горбунова.
Мы с Токаревой и фотокором Тихоновым стояли справа входных дверей и БНЕ, подойдя к ожидавшим людям, стал пожимать руки. Потом очередь дошла до нас и первым он подал руку женщине - Токаревой. И та представилась. У нее горели глаза и, наверное, в тот момент она была просто счастлива...
Главы государств зашли во внутреннюю комнату и вскоре туда на две минуты впустили журналистов. "Четверка" уже сидела за круглым столом: лицом к входу - Борис Николаевич, напротив него - Горбунов, слева сидел эстонский "вождь" Рютель, а его визави - Ландсбергис. Я с магнитофоном подошел поближе к Ельцину, поскольку как раз в этот момент он начал что-то говорить. Речь шла о теннисе. Прогулках по пляжу - светский разговор...Затем БНЕ перешел к политическим вопросам - о совместном фронте государств Прибалтики и России, который может противостоять Центру. Все, что он говорил, я записывал на пленку. Когда отведенные две минуты для прессы кончались, я задал БНЕ вопрос: не считает ли он этот день историческим в плане отношений Латвии и России? Вопрос, конечно, примитивный, но для меня, живущего в Латвии, принципиальный... Борис Николаевич, дипломатично ответил, что, мол, переговоры только начались, а потому говорить о чем-то конкретном еще рано...
Две минуты кончились и пресса потянулась на выход. Потом Токарева объяснялась с Коржаковым насчет своего письма, и он обещал передать его Ельцину. Тут же находился второй охранник Юрий Одинец, которому Токарева и дала сначала прочитать свое послание Ельцину. Читал письмо и Сергей Трубе...И, конечно, ознакомился с ним и Коржаков. Взамен охранник попросил у Токаревой журнал "Огонек", в котором был напечатан ее рассказ, о чем она упоминала в своем письме... Потом она долго мучилась (по-прежнему со сверкающими черными глазками) - правильно ли она сделала, передав такое письмо БНЕ?
Спустя девять лет, Латвийский Сейм примет решение наградить Ельцина высшей наградой Латвийской республики Орденом Трех Звезд. Престижное отличие и он его, безусловно, заслужил. Однако Борис Николаевич от столь высокой чести вежливо отказался. А отказался Ельцин потому, что, как считал он, произошла историческая несправедливость: его соотечественники, живущие в Латвии, терпят притеснения и, конечно же, не во имя этого он в 1990-91 годах призывал их поддержать устремления латышского народа к независимости. Рисковал, когда вылетев в Таллинн, обратился оттуда к военнослужащим проявить выдержку и спокойствие в накаленной до красна ситуации, сложившейся в то время в Латвии. И вообще в Прибалтике. Ельцин с большим удовлетворением принял бы от латвийского государства другую награду: уважение и безоговорочное признание прав проживающего там русскоязычного населения. Вот это было бы убедительным доказательством признания Латвией роли Ельцина в завоевании независимости, и в его лице роли той части русскоязычного населения, которое в большинстве своем искренне приняла Декларацию о независимости.
"Я ВЕРЮ В "РУССКОЕ ЧУДО"
(Четвертое интервью, взятое у БНЕ в Юрмале в 1990 году, и опубликовано в газетах "Юрмала", "Советская молодежь" (3-4 августа) и "Комсомольская правда" (8 августа).
.
Как я уже говорил, бильярдная "американка" с Борисом Николаевичем закончилась со счетом 8:4 в его пользу. Однако это было лишь мгновение в жизни человека, от чьих политических "ударов" зависит судьба не только России, но и сопредельных с ней пространств и народов. Вот почему политический "счет" 1:3 (имею в виду встречи с главами Латвии, Литвы и Эстонии, которые проходили в дни пребывания Ельцина в Юрмале) в полной мере отвечает чаяниям народов - быть суверенными и равными среди суверенных и равных. С этого важного для Балтии и России постулата я и начал беседу с главой Российского государства.
- Борис Николаевич, мне, жителю Латвии, очень приятно, что столь высокий гость посетил именно нашу республику. Осталось только узнать насколько ваш визит соотносится с государственными делами. Или это частная поездка, связанная исключительно с отдыхом?
- Действительно, мой отпуск в Латвию на 10-12 дней не случаен, кроме отдыха намечается работа. Почему я выбрал именно Латвию? Во-первых, на меня бодряще действуют бризы Балтики, великолепный микроклимат Юрмалы, в которой я уже не раз бывал. И вообще, с Латвией у меня многое связано. Как вы знаете, 1988 год для меня был очень тяжелым и в каком-то смысле даже решающим. Тогда я здесь хорошо отдохнул, пришел в себя и именно отсюда полетела по стране информация, что-де Ельцин жив-здоров и не отказался от борьбы с партийной бюрократией.
Этот мой приезд носит несколько прагматический характер: хотелось отдохнуть, постараться лучше узнать Латвию, встретиться с ее жителями, и в целом более четко представить себе отношения латышей к России, к будущности наших государств. И в том числе, к нашему будущему договору. Ну и, конечно же, хотелось поближе познакомиться с руководством республики и лично с председателем Верховного Совета Анатолием Горбуновым. И хотя мы с ним формально знакомы, но все же в житейской, неофициальной обстановке дружеские отношения созревают быстрее.
- И каковы же первые результаты, Борис Николаевич?
- Откровенно говоря, действительность превзошла все мои ожидания. Встречи в Латвии как бы высветили перспективу наших дальнейших отношений. Анатолий Валерьянович Горбунов - очень интересный собеседник, сочетающий в себе великолепный набор человеческих качеств. Он показался мне очень уравновешенным, дальновидным политиком, с оптимистической заданностью. Это тот человек, с которым хочется общаться, плодотворно сотрудничать. По-моему, он может нравится всем...
- Шла ли у вас речь о заключении договора между Латвией и Россией ?
- А вы думаете, для чего я тут рассыпаюсь в комплиментах (смеется)? Конечно, шла, и мы в принципе имеем 100-процентное совпадение взглядов. Возможно, вы помните, что однажды я уже сказал на страницах газет о том, что вероятнее всего первый такой договор будет заключен с одним из прибалтийских государств. Причем сделано это будет без всяких предварительных условий. Речь идет о всеобъемлющем договоре - политическом, экономическом, социальном, с разделом межнациональных отношений, и, конечно же, по линии культурных связей и т. д. То есть это будет равноправное соглашение двух суверенных государств. И хотя мы направили письма-предложения всем 14 республикам, однако, нужно иметь в виду, что первый разговор на эту тему произошел до наших официальных обращений.
Состоялся разговор с руководителями трех государств - Литвы, Латвии и Эстонии, и мы обсудили вопросы двусторонних договоров с Россией. Я убежден, что консультации на председательском уровне будут способствовать активному ослаблению напряженности со стороны центра и напряженности вообще - во вне и в самих прибалтийских государствах.